Пока ты молод - [44]
— Ты, конечно, понимаешь, что на тебя могут наброситься наши дубы…
— Какие дубы? — наивно спросил Сергей.
Железин спохватился. Он не ожидал прямого вопроса, а потому решил сгладить все неопределенным ответом:
— Да мало ли какие. Для ищущей поэзии всегда находятся недоброжелатели.
— Ну, ясное дело, находятся, — успокоившись, согласился Сергей.
О поэме заговорили в институте, заспорили. После Сергей не раз удивлялся, как Железин и его друзья умели быстро и находчиво делать из, казалось бы, незначительного события большую и шумную новость. Именно так и получилось с его поэмой. Увлеченный спорами о ней, он на какое-то время забыл об истоках разгоревшихся споров. Порой ему даже казалось, что он где-то перехлестнул в своем отношении к этим людям. Тут, правда, примешивалось и другое. Он не раз встречался как в печати, так и на семинарах со стихами, которые нравились ему мастерским исполнением, но не удовлетворяли его своей неясной направленностью. Он читал их, восхищался строками, а в конце, как правило, говорил одно и то же: «Ну и что?» Однако если эти стихи не вызывали в нем протеста принципиального, идейного, он в конечном счете умел подняться над собой и тогда уже относился к ним несколько по-иному. «Люди, — размышлял он, — наверно, пережили, перечувствовали что-то совершенно незнакомое мне, в их стихах какие-то непонятные для меня тонкости настроений, а я меряю все на свой аршин». Нечто подобное с ним происходило и сейчас. Он начал внимательней вчитываться в стихи того же Семена Железина, который сумел ведь как-то перебороть в себе былое чувство неприятия всего написанного им, Сергеем. Но сколько ни старался, сомнения все-таки оставались, не покорялись его желаниям. К тому же они еще и подогревались Борисом Мишениным, а ему Сергей верил, как самому себе. Кстати, тот же Борис очень сдержанно отозвался о поэме: «Неплохо, старик, но это дань твоим личным неполадкам». И все. Ни слова больше. Сколько Сергей ни старался склонить его к обстоятельному разговору о поэме, тот не поддавался, отмалчивался.
Борис не кривил душой. Он слишком хорошо знал своего друга, для того чтобы не верить, что тот сам разберется в своей неудаче. А пока этого не произошло, Сергей может болезненно воспринять откровенный и подробный разговор о поэме. Тем более он, видимо, за всеми последними событиями в личной жизни забыл свои же часто им повторяемые слова о царапинах сердца и литературе. «Перемелется, мука будет», — думал про себя Борис. Он ждал и не ошибся в этих ожиданиях.
Сергей написал о трудной крестьянской жизни в первые послевоенные годы. Ему и самому пришлось тогда хлебнуть немало горя. Еще совсем мальчишка, плохо обутый и одетый, он почти ежедневно после школы бродил дотемна по сумеречной зимней степи, отыскивая в заснеженном кукурузном поле одинокие початки, не замеченные по осени в дни уборки колхозниками. Он не брал с собой ни мешка, ни даже сумки, потому как знал, что вряд ли удастся найти больше четырех-пяти початков. Но и такой добыче радовалась мать, когда он возвращался домой: как-никак оба они были обеспечены супом на ужин и на завтрак.
Поздними вечерами, лишь слегка утолив голод, Сергей забирался на печь и готовил уроки при мигающем тусклом свете коптилки. Мать ложилась рядом и, наблюдая за ним, сокрушенно вздыхала. Так повторялось изо дня в день.
Когда же наступила весна, а с ней и пора цветения, Сергею снова, как когда-то после смерти отца, пришлось пережить гибель сада. И хотя новый сад Воротынцевых был беднее прежнего, отцовского, потому что в нем росли одни лишь вишни, прощание с ним было более тяжелым, чем с первым. Раньше ведь порубка объяснялась очень просто: сад оказался беспризорным. Теперь же все произошло из-за налога на фруктовые деревья, и чтобы избавиться от него, мать решилась на порубку.
Приняв такое решение, она даже заторопилась: со дня на день могли прийти из сельсовета и описать приусадебный участок. Однако топор не повиновался дрожащим от волнения рукам. Тогда позвали на помощь соседа. Тот из жалости к деревьям долго не соглашался, но все-таки пришел и начал порядно рубить их.
Сергей с матерью сидели в комнате: им было не под силу видеть, как гибнут расцветающие вишни. Оба старались чем-нибудь заняться, чтобы не слышать гулких ударов топора. Но удары, несмотря на охрипший и надсадный лай рвущейся с цепи собаки, беспощадно доносились, отдаваясь в ушах и растревоженном сердце. Мать в конце концов не вынесла этой пытки, вышла из дому и попросила соседа прекратить рубку, когда оставалось уже два неполных ряда вдоль проулочного забора. Сергей тоже метнулся на осиротевший огород. Еле сдерживая слезы, он долго стоял как вкопанный перед сокрушенными деревьями. Потом, помнится, пришли две девушки из сельсовета и, с растерянным сочувствием посматривая на убитых горем хозяев, начали вымерять приусадебный участок…
Под впечатлением этих давно прошедших и незабытых дней Сергей и написал поэму. Она и в самом деле получилась, как выразился Семен Железин, густая: суровая правда о прошлом передана в ней без многословия, в ярких, запоминающихся картинах. Сергей был доволен своей работой и поначалу не придавал особого значения ни отмалчиванию друзей, ни железинским похвалам. Над этим он задумался, лишь когда в нем угомонились его первые радости.
Владимира Войновича, как автора, не надо представлять. Кто не читал — сам виноват. А что такое сказки, знает каждый ребенок! Хотя эти сказки следует все-таки сначала прочитать: слишком не реальные, слишком грустные, слишком на смех.
Повести, составляющие эту книгу, связаны единым сюжетом. Они рассказывают о жизни, быте, отношениях людей, строящих порт на Камчатке. Здесь — люди старшего поколения, местные жители, и большая группа молодежи, приехавшей с материка. Все они искренне стремятся принести пользу строительству, но присущие им разные характеры ведут к противоречиям и столкновениям. Последние особенно остро проявляются во взаимоотношениях начальника порта Булатова, человека с властным характером, «хозяина», и молодой коммунистки, инженера-экономиста Галины Певчей, от имени которой ведется повествование.
Зафесов Геннадий Рамазанович родился в 1936 году в ауле Кошехабль Кошехабльского района Адыгейской автономной области. Окончил юридический факультет МГУ. Работал по специальности. Был на комсомольской работе. Учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Кандидат экономических наук В 1965 году пришел в «Правду». С 1968 по 1976 год был собственным корреспондентом в Республике Куба и странах Центральной Америки. С 1978 по 1986 год — собственный корреспондент «Правды» в Италии.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.