Пока течет река - [134]
Внезапно Флит остановилась. Она перебирала ногами, фыркала и всхрапывала, но не продвигалась вперед.
Армстронг огляделся, ища этому объяснение. Но увидел только темноту. Дождь вымывал все запахи и приглушал все звуки. Человеческие органы чувств были тут бессильны.
Он наклонился к голове лошади:
– В чем дело, Флит?
Она взбрыкнула, и на сей раз Армстронг услышал плеск под ее ногами. Он спешился – и вода перелилась через верх его ботинок.
– Это наводнение. Началось.
Все начинается и завершается в «Лебеде»
Дожди лили почти непрерывно уже много недель подряд. Работы было невпроворот: все понимали, что нужно готовиться к паводку, а заодно и к нашествию речных цыган. Ибо близилось время их ежегодного сплава по реке и паводок не был для них серьезной помехой. Более того, он был им даже на руку, позволяя подбираться на лодках непосредственно к чужой собственности: коттеджам, флигелям, сараям и конюшням. Посему надлежало переместить все ценные вещи в жилые помещения и держать свои двери на запоре. Под угрозой было буквально все, на что могли положить глаз эти бродяги, вплоть до цветочных горшков на подоконниках; а нерадивый садовод, оставляя мотыгу или грабли на заднем крыльце, мог уже заранее с ними распрощаться. Ко всему прочему близилась ночь зимнего солнцестояния – то есть годовщина с той поры, как здесь объявилась загадочная девочка. Для Воганов сейчас важнее всего было состояние Хелены, которая с приближением срока родов утратила былую живость и подвижность. Впрочем, работники сделали максимум возможного для защиты дома от наводнения. Все проверив и поблагодарив их за труды, Воган поспешил к своей жене.
– Я так устала, – промолвила она, – но не снимай пока свой плащ. Прогуляйся с нами по саду. Мы хотим посмотреть на реку.
– Вода поднялась по склону уже на двадцать ярдов. Для ребенка это небезопасно, тем более в темноте.
– С тех пор как я ей сказала, что река может прийти в наш сад, она как на иголках. Очень хочет увидеть это своими глазами.
– Ну ладно, раз так. А где она сейчас?
– Я задремала на диване, а она, должно быть, ушла на кухню.
Однако на кухне девочки не оказалось.
– Я думала, она с вами, – сказала кухарка.
Воган и его жена обменялись тревожными взглядами.
– Скорее всего, она решила без нас взглянуть на реку – там мы ее и найдем.
Хелена пыталась говорить спокойно, однако дрогнувший голос выдал ее неуверенность.
– Лучше оставайся здесь, в одиночку я справлюсь быстрее, – сказал Воган и выбежал из комнаты, однако Хелена не послушалась и последовала за ним.
Двигалась она медленно. Лужайки раскисли, а гравийные садовые дорожки были за последние недели размыты ливнями. Ее макинтош теперь уже не застегивался на животе, и холодный дождь быстро промочил платье. «Похоже, я не рассчитала свои силы», – подумала Хелена. Тем не менее, сделав лишь краткую передышку, она продолжила путь. В ее воображении уже рисовалась картина: девочка стоит у самой кромки воды и завороженно наблюдает за разливом реки.
Дойдя до просвета между живыми изгородями, открывавшего вид на реку, она разглядела впереди своего мужа и остановилась. Воган тряс головой и бурно жестикулировал, что-то приказывая садовнику и двум другим слугам, которые кивнули с очень серьезным видом и бегом бросились выполнять его распоряжения.
По всему телу Хелены разлился жар; гулко застучало сердце. И она побежала – неуклюже, вперевалочку, – на ходу выкрикивая имя своего мужа. Воган повернулся и увидел ее широко раскрытые глаза в тот момент, когда она оступилась на скользкой тропе. Он вовремя успел ее подхватить, предотвратив падение, но Хелена при этом громко вскрикнула.
– Все в порядке, я послал людей на поиски. Очень скоро мы ее найдем.
Она ответила кивком, еще не в силах говорить. Ее лицо побелело.
– Что такое? Подвернула ногу?
Она качнула головой:
– Нет. Это ребенок.
Энтони окинул взглядом сад, мысленно ругая себя за то, что отослал всех слуг на поиски девочки. Затем прикинул расстояние до дома, учел скользкие дорожки и темноту, сопоставляя все это с болью в глазах жены. Сможет ли он дойти, ни разу не оступившись? Другого варианта не было. Он поднял ее отяжелевшее тело на руки и сделал первый шаг.
– Эй! – услышал он в ту же секунду. – Эй, на берегу!
Преодолевая быстрое течение, к пристани подходил «Коллодион».
После того как они подняли Хелену на борт и отчалили, Донт сказал:
– Рита сейчас в «Лебеде». Сначала я отвезу туда Хелену, а потом мы сможем вернуться сюда на «Коллодионе» и помочь в поисках девочки.
– Дом Риты затопило?
– Да, но дело не только в этом… Джо совсем плох.
Клиентов в «Лебеде» тем вечером было раз-два и обчелся. Спору нет, зимнее солнцестояние завсегдатаям пропускать негоже, но паводок внес свои коррективы: все крепкие молодые руки были при деле в других местах – забивали досками окна и двери, поднимали мебель на верхние этажи, загоняли скот на пригорки… Посему трактирная публика этим вечером состояла лишь из людей, непригодных к борьбе со стихией: стариков, слабаков и разгильдяев, успевших напиться вдрызг еще до начала наводнения. Они не рассказывали истории. Джо, великий сказитель, был при смерти.
«Тринадцатая сказка» Дианы Сеттерфилд — признанный шедевр современной английской прозы, книга, открывшая для широкой публики жанр «неоготики» и заставившая англо-американских критиков заговорить о возвращении золотого века британского романа, овеянного именами Шарлотты и Эмили Бронте и Дафны Дю Морье. Дебютный роман скромной учительницы, права на который были куплены за небывалые для начинающего автора деньги (800 тысяч фунтов за британское издание, миллион долларов — за американское), обогнал по продажам бестселлеры последних лет, был моментально переведен на несколько десятков языков и удостоился от рецензентов почетного имени «новой „Джейн Эйр“».Маргарет Ли работает в букинистической лавке своего отца.
Впервые на русском – долгожданный новый роман Дианы Сеттерфилд, прославленного автора «Тринадцатой сказки», признанного шедевра современной английской прозы, который заставил критиков заговорить о возвращении золотого века британского романа, овеянного именами Шарлотты и Эмили Бронте и Дафны Дю Морье.В детстве Уильям Беллмен убивает из рогатки грача; невозможный, через все поле, выстрел тем не менее попадает в цель. Поступок этот вскоре забывается, но имеет непредсказуемые и трагические последствия через много лет, когда Уильям уже вырос, стал уважаемым человеком, счастливо женатым, с четырьмя детьми.
Начало XVII века. Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Выживших членов экипажа берут в плен и обвиняют в пиратстве. Среди попавших в плен был и англичанин Джон Блэкторн, прекрасно знающий географию, военное дело и математику и обладающий сильным характером. Их судьбу должен решить местный правитель, прибытие которого ожидает вся деревня. Слухи о талантливом капитане доходят до князя Торанага-но Миновара, одного из самых могущественных людей Японии. Торанага берет Блэкторна под свою защиту, лелея коварные планы использовать его знания в борьбе за власть.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.