Пока смерть не разлучит нас - [4]

Водитель нажал на тормоз, заставив ее и Франческу упасть вперед со своих мест. Обе издали звук «упс», поскольку ударились о спинки переднего сидения, и у них перехватило дыхание. Обменявшись раздраженными взглядами, они вернулись на свои места.

Франческа пристегнула ремень безопасности.

Водитель улыбнулся им в зеркало заднего вида.

— Вы одна из нас, да? — спросил он на румынском. — Я думал, что вы выглядите как дочь природы.

Ретта не ответила. Как она могла? Он бы умер, если бы узнал, насколько истинной дочерью природы она была. В конце концов, это ее печально известный отец сделал этот небольшой уголок мира туристическим местом.

Эта мысль причинила ей боль, потому что она вспомнила беспокойное время ее смертных лет. Эта землю была покрыта кровью сражений, что велись между румынскими людьми и турками. Между ее семьей и семьей ее мужа, поскольку они соперничали за политическую власть. Она глупо полагала, что, выйдя замуж за Вэлкана, могла бы ослабить борьбу и враждебность между их семьями, так чтобы они могли сосредоточиться на захватчиках их земель.

Эта ошибка и хорошо известная трагедия их жизней в течение пятнадцатого столетия были тем, что сподвигло мужчину по имени Уильям Шекспир написать «Ромео и Джульетту» примерно сто лет спустя. И, также как и его пару, их тайная свадьба привела их обоих к смерти.

Но темное колдовство ее мужа привело их к воскрешению и бессмертию. Будь он проклят! Даже по прошествии всех этих веков, она не могла простить его. Кроме того, все те несколько раз, когда ее ненависть слабела, он выкидывал что-нибудь такое, чем опять вызывал ее гнев.

Она отодвинула эту мысль на задний план, когда они добрались до гостиницы. Ретта выбралась первой, пока водитель доставал их чемоданы из багажника. Она взглянула на странную гостиницу с искусной арочной крышей и стилизованной отделкой. Вокруг сгущались сумерки. Она забрала свой чемодан у старшего мужчины и дала ему чаевые.

— Спасибо, — поблагодарил он.

Ретта наклонила голову, пока они с Франческой поднимались по ступеням гостиницы, сделанным из черного дерева.

Франческа, нахмурившись, смотрела на флайер, прикрепленный на возвышении к доске с информацией. Он был таким же, как и несколько других, за исключением того, что был написан на английском языке.

— Ты видела это? Тур «Дракула» отправляется в час от старой церкви.

Ретта кипела от злости.

— Сифилис на оба его яичка.

Франческа улыбнулась на это замечание.

— Это жестоко.

— Да, жестоко. Но он заслуживает намного худшего. Ублюдок.

— Я могу помочь вам с чемоданами?

Ретта подпрыгнула от внезапно раздавшегося глубокого голоса с хриплым акцентом. Откуда, черт его побери, он взялся? Обернувшись, она встретилась взглядом с привлекательным мужчиной около тридцати лет, который стоял прямо перед ней. Мужчина походил на Франческу достаточно, чтобы быть ее братом — те же темно-каштановые волосы и поразительные голубые глаза.

— Вы работаете в гостинице?

— Да, миледи. Меня зовут Андрей, и я буду здесь, чтобы служить вам, чего бы вы ни пожелали.

Франческа улыбнулась, но у Ретты появились смутные подозрения, что двусмысленность в его словах была вызвана вовсе не попыткой говорить на другом языке. Он знал, что предлагал.

— Спасибо, Андрей, — холодно ответила она, передавая ему свой чемодан. — Нам только нужно зарегистрироваться.

— Как пожелаете… мадам?

— Она — мадам. Я — мисс, — сказала Франческа, также передавая ему свой багаж.

— Я знала, что должна была оставить тебя в Чикаго, — пробормотала Ретта, пока Франческа подмигивала симпатичному румыну.

По крайней мере, Франческа не флиртовала с ним, что случилось впервые на памяти Ретты.

— Уверен, вы обе насладитесь пребыванием в отеле… — он сделал паузу для эффекта, прежде чем громко произнес следующее слово с истинно румынским произношением, — «Дракула». У нас сегодня специальное меню. Стейк с кислым соусом из малины и картофельное пюре с рубленым чесноком для того, чтобы злые вампиры держались подальше, — был какой-то дьявольский проблеск в его глазах, который Ретта не нашла ни очаровательным, ни забавным.

Скорее, он просто взбесил ее.

— Полагаю, что чеснок может отпугнуть не только вампиров, да, Андрей? — саркастично заметила она.

Он не разговаривал, пока провожал их по лестнице до дверей отеля. На каждой двери, ведущей в кроваво-красное лобби, были типичные крылатые головы вампиров. Повсюду были картины, изображающие различные голливудские интерпретации Дракулы, наряду с эскизами и картинами ее отца.

И ее «любимой» была золотая чаша в витрине с мемориальной доской, которая провозглашала, что с этой чашей ее отец вступил на центральную площадь Тирговисте.[1] Он объявил свои земли настолько свободными от преступлений, что оставил чашу на площади, чтобы соблазнить воров. Напуганные им, воришки не посмели даже прикоснуться к ней. Она простояла на площади на протяжении всего времени его правления.[2]

Следующим было что-то, выглядевшее как кол с запекшейся на нем кровью и табличкой, гласившей, что это было одним из орудий, которые ее отец обычно использовал, чтобы насаживать монахов, солгавших ему. В ее горле поднялась желчь.