Пока Оно спит - [13]

И только она об этом подумала, голос этот прочитал ее мысли и сказал:

— Если ты перестанешь нервничать, перестанешь считать себя сумасшедшей и перестанешь бояться — я перестану тебе приказывать. Я вообще не вправе тебе приказывать, я могу лишь просить. Но пока ты не успокоишься и не начнешь говорить со мной на равных, мы не сможем прийти ни к чему хорошему. Поняла?

— Кто бы ты ни был, — Катрина замотала головой, — пошел на хрен из моей головы, чертов ублюдок! Никаких разговоров между нами не будет, я этого не хочу, и этого не будет.

И тут девушка заметила, что она, действительно, может найти в себе силы быть совершенно спокойной, и даже не бояться. Она чувствовала, что способна твердо оценивать ситуацию — насколько это вообще было возможно; может руководствоваться своим разумом — если от него хоть что-то осталось; может говорить на равных с этим голосом — если только это действительно было в ее власти. К ней начали возвращаться силы и уверенность, и девушка попробовала аккуратно встать на ноги.

— Будут, Катрина, будут… — в то время слышала она, — будут, и ты прекрасно это знаешь. Будут, потому что ты этого хочешь, но боишься в этом признаться. А теперь — спокойной ночи.

И только Катрина встала на ноги, голова ее закружилась, ноги подкосились, и она без сил опустилась на пол, на одеяло, вместе с которым она слетела с кровати, и сознание покинуло ее.

Катрина проснулась от дикой головной боли. Она лежала на полу, на скомканном одеяле, мокрая от пота. В первый момент она ничего не поняла, села и, схватив голову руками, попыталась сквозь дикую боль восстановить события минувшей ночи. И вспомнила… вспомнила ужасный голос, и вздрогнула. Вспомнила весь разговор до мельчайших подробностей, а вспоминая, уверяла себя, что все это ей приснилось.

«Иначе и быть не может, — думала девушка, — что еще за бред? Господи, как же, видимо, я была вчера вымотана, если мне такое привиделось и услышалось. Все, дорогая, надо брать ситуацию под контроль и серьезно задуматься о своих нервах. Это ведь был сигнал, настоящий сигнал о том, что я теряю над собой контроль. А что, если? Что если не привиделось? Что если все это было на самом деле? Нет. Нет и еще раз нет… — пыталась она прогнать эти мысли. — Где же он тогда сейчас? Его нет».

Катрина прищурилась и осторожно огляделась по сторонам.

— Эй… — тихо позвала она. Ответа не было, девушка подождала минуту, напряженно прислушиваясь, и повторила: — эй, ты здесь?

Она продолжала настороженно прислушиваться, чувствуя, как ее начинает охватывать радость и покой, несмотря на ужасную боль в голове. Тишину в комнате нарушало только дыхание Катрины, никаких голосов или даже их предвестников заметно не было. Девушка улыбнулась и, закрыв лицо руками, засмеялась. Она смеялась над самой собой, с немалой долей сожаления к самой себе, смеялась над собственным больным воображением и собственным страхом, который она испытала минувшей ночью благодаря своей воспаленной фантазии. Затем девушка резко выдохнула и встала. Первым делом, она приняла сразу две таблетки обезболивающего, после чего принялась приводить в порядок постель. Только тут Катрина вспомнила о работе, и, взглянув на часы, обнаружила, что уже начало одиннадцатого, а магазин она открывает в девять. Решение пропустить сегодня один день пришло быстро и казалось вполне адекватным. Катрина прилегла на кровать, чувствуя, как отступает боль и как хорошее настроение неотвратимо охватывает ее душу, несмотря на все треволнения. Полежав минут пять, Катрина прошла на кухню, но тут же вернулась и, нагнувшись поцеловала фотографию мужа.

— Доброе утро, милый.

Вновь вернулась на кухню и сделала себе кофе. Катрина распахнула окно в надежде, что свежий воздух разгонит последние тени ее волнений, но на улице в этот день стояла духота, и дело шло к дождю. Задумавшись, что предпринять и как развеять себя в сегодняшний день, девушка поняла, что и забыла, что такое развлечения и как развлекаться. Прогулка под дождем в ее планы не входила, но оставаться дома тоже не хотелось. Не допив кофе, она налила себе бокал вина и выпила двумя большими глотками, после чего отправилась в душ.

Стоя под горячими струями, Катрина представляла, как вода смывает с нее негатив, освобождая от чего-то тяжелого и, возможно, даже разрушительного. Очень нехотя, и даже через силу своего разума девушка решилась признаться в самой вероятной причине ее вчерашнего расстройства. Она признала, что причиной этому был парень по имени Ричи и ее подсознательное и абсолютно необоснованное чувство вины перед мужем. Катрина не понимала, откуда взялось это чувство вины, но помнила, что проявляться оно начало еще во время разговора с парнем; в лице ее мужа, неотступно являвшегося ее воображению. Катрина задумалась над тем, если бы ее муж был жив, можно было бы расценивать вчерашнюю сцену с Ричи как повод к ревности. Сознательно нет, потому что на самом деле, это был просто безобидный разговор, может с легкой долей флирта, но и над этим еще стоило подумать. В конце концов, даже когда девушке показалось, что ее хотят куда-то пригласить, она прервала парня и заранее оборвала этот разговор, сказав «нет». Вот именно… откуда-то из глубины души проступило прозрение, которого боялся разум Катрины. Ей показалось, что ее хотят пригласить. Ричи был прав — подсознательно ей хотелось, чтобы он позвал ее после работы выпить кофе. Но опять же, хоть Катрина и признала, что ей этого хотелось, в то же время она чувствовала, что вряд ли бы согласилась. То есть… выходило, что симпатия к парню была, но дать ей волю, Катрина бы не осмелилась.