Пока не взошла луна - [64]

– Да. Сначала в Патры, а потом на пароходе в Италию.

– Думаю, это самый лучший путь, – кивнула Роксана. – Ты взял деньги?

Салим достал паспорт и сложенные пополам купюры. Роксана отыскала открытую кассу и жестом подозвала Салима. Подойдя к окошечку, она заговорила весело и оживленно, а Салим слушал ее милую болтовню. Кассир, немолодая женщина, к которой сам он не осмелился бы подойти, смеялась и качала головой.

Повернувшись вполоборота к Салиму, Роксана протянула руку. Он передал деньги и паспорт, а кассир ничего не заметила.

Они вышли с вокзала с билетами на поезд в Патры. Роксана вела себя так же непринужденно. Салим уже и вспомнить не мог, когда чувствовал себя настолько свободно. Казалось, всю жизнь рядом с ним ступал страх. Это чудовище могло менять личины, но всегда держалось за спиной.

Была среда. Билеты они купили на утро пятницы. Много людей уезжало на выходные из Афин, а значит, легче становилось затеряться в толпе.

Мадар-джан решила, что настало время продать кое-что из ее украшений. Еще один день Салиму предстояло потратить на поиски способа превратить ее драгоценности в деньги на еду и дорогу.

– У меня хорошая новость, – сказала Роксана, когда они вышли на улицу, – я нашла место, где вы можете остановиться. Жаль, что получилось только сейчас. Я знаю, что вы скоро уезжаете, но хотя бы не придется ночевать на улице. Это комнатка в гостинице, которая принадлежит дедушке и бабушке моей подруги. Через две недели они отходят от дел и продают гостиницу. Она в плохом состоянии. Но там есть свободная комната. Им потребуется от вас кое-какая помощь, потому что они уже старые. Но люди они добрые. Я объяснила ваше положение, и они сказали, что если вы поможете им с переездом, то денег они с вас не возьмут.

– Конечно, – с радостью согласился Салим.

Он не мог поверить в удачу. Может быть, мадар-джан не ошиблась. Может быть, сегодняшний дождь принес рошани. Роксана дала ему лист бумаги с адресом гостиницы.

– Не благодари меня. Можешь поблагодарить их. Удачи, Салим. Я знаю, что это нелегко, особенно когда с тобой целая семья. Очень надеюсь, что в других странах вас примут лучше.

Она взглянула на часы.

– Мне нужно возвращаться домой, но я приду в пятницу утром к вашему отъезду. Хочу убедиться, что вы сядете в поезд. И я напишу вам название парохода, чтобы добраться до Италии. В городе Патры огромный лагерь беженцев. В нем больше афганцев, чем в сквере Аттики. Не останавливайтесь там, Салим. Судя по тому, что я слышала, это тупик.

Он кивнул и постоял, глядя, как она закидывает рюкзак на плечо и переходит улицу. Значит, он сможет снова увидеть ее. Сегодня он бы и не смог с ней попрощаться.

Из-за грядущего отъезда он волновался еще больше, чем обычно, не зная, что ожидает их в поезде или даже в Патрах.

По пути к семье он зашел на несколько рынков и ускользнул с тем, что удалось стащить. Он гнал прочь мысли о Роксане, напоминая себе, что их средства, которые они подсчитывали вместе с мадар-джан, тают. Когда он вернулся к своим, мадар-джан встретила его с облегчением.

Ему стало уже яснее, что она чувствовала каждый раз, когда он уходил, но ненамного. Он просто не мог знать мыслей, которые ее посещали, а она не знала, что испытывает он. Кое-что они громко говорили друг другу, кое-что шептали, болезненно скривившись, а кое о чем стоически молчали. Между матерью и сыном стояли возраст и роли, которые они играли, а еще желание защищать друг друга. И все же, хоть они и не могли признать этого, их тайны тоже служили для того, чтобы заботиться об отношениях и друг о друге. Некоторых вещей они просто не захотели бы узнать, даже получив такую возможность. Некоторые секреты их спасали.

Он выгрузил из рюкзака свою добычу, и мадар-джан распределила ее, отложив их сегодняшний ужин и то, что нужно было придержать до поезда. Салим отдал ей билеты и паспорт, и она спрятала их в мешочек, который носила на шнурке под одеждой.

– Сегодня у Азиза опять был приступ, – тихо сказала она.

Ребенок и правда выглядел хуже, чем вчера. Мадар-джан устроила его как могла, подсунув под голову подушку. Лекарство, купленное в Турции, помогло ему немного набрать вес. Малыш начал ходить, научился произносить несколько слов и даже время от времени смеялся. Салим видел его редко и держался на расстоянии. А вот с Самирой дело обстояло иначе. Салиму нравилось, что она подходила, садилась, положив голову ему на плечо, и слушала, пока он рассказывал, как прошел день. Азиз же был младенцем, который выжидающе на него смотрел и нуждался в очень многом, с чем Салим не справлялся, а потому отворачивался, стыдясь собственного раздражения.

– В Англии нужно будет показать его врачу. Лекарство уже не помогает. Он такой измученный, и цвет лица у него плохой.

Казалось, мадар-джан в отчаянии. Салим задумался о том, как брат перенесет поездку.

– Завтра я позвоню твоей тете и скажу, что мы едем. Может, в их семье дела теперь идут лучше.

Она помолчала, тщательно подбирая слова.

– Салим-джан, мы не должны от них зависеть. Нельзя об этом забывать.

– Что? Она же сказала нам приехать в Лондон. Разве она не обещала нам помогать?