— Старший лейтенант Каверин, управление ГИБДД Юго-Восточного административного округа. Ваши документы, пожалуйста.
— Да, конечно, пожалуйста… — не то, чтобы я очень любил гаишников (кто их любит!), но после известных событий люди в форме невольно вызывают подозрение. Хотя, я же ничего не нарушаю?
— Что же вы, Филипп Анатольевич, с выключенными фарами едете?
— Как с выключенными?
И правда, с выключенными…
— Вот, я же вижу. Статья двенадцать-двадцать КоАП РФ, нарушение правил пользования внешними световыми приборами.
— Да, понятно…
Сейчас начнется долгая процедура оформления. Во всей истории со штрафами самое мучительное — не сам штраф, а заполнение всех этих бесчисленных протоколов и постановлений. Мне иногда кажется, что это и есть главное наказание, особенно если ты роропишься. Уж лучше бы «письмо счастья» по почте прислали. Может быть, отделаюсь быстро, если этот Комаров еще нарушителей не наловит. Тогда дело дрянь. С другой стороны, я, вроде бы, никуда и не тороплюсь.
— Вы не переживайте так, нарушение-то пустяшное, всего лишь штраф.
— Здорово…
— Вот если бы вы на встречку выехали, тогда другой разговор.
— Да, хорошо, что не на встречку…
Кому он это все рассказывает? Хочет ознакомить меня со всей двенадцатой главой Кодекса об административных правонарушениях? Тогда мы до ночи не закончим.
Лейтенант тем временем оторвался от изучения моего страхового полиса.
— Что, день не задался?
Я удивленно воззрился на него снизу вверх, бестолково заморгав. Слуховые галлюцинации?
— День, спрашиваю, паршивый? — повторил он.
— Да, есть немного, — коротко ответил я, но потом решил продолжить. — Хотя, я уже с утра знал, что он таким окажется. Было время подготовиться.
Полицейский посмотрел с участием. Чем-то его взгляд походил на тот, каким при прощании одарила меня Ирина. Они не родственники, случайно? Затем он спрятал стопку бланков с протоколами обратно в планшет.
— Ладно, езжай. На первый раз прощаю. Штраф выписывать не буду, считай, что у тебя устное предупреждение. Впредь внимательнее с фарами — это не моя личная прихоть, а требование закона во благо безопасности.
— Спасибо, — к благодарности в голосе невольно примешалось недоверие. — Постараюсь больше не нарушать.
— Меньше тоже, — махнул рукой Каверин. — Удачи на дороге!
Бывает же такое! А говорят, что все полицейские — сволочи и гады. Выходит, встречаются среди них и нормальные люди. Побольше бы таких вот Кавериных, и, может, отношение к сотрудникам правопорядка у рядовых граждан изменилось бы в лучшую сторону. Надо будет вечером Вере рассказать, вернуть ей веру в хорошее. У Веры две недели назад едва не отобрали права за нарушение, которого она даже не совершала. Чудом удалось отбиться в суде (не без вмешательства знакомых), так что сейчас моя жена всех гаишников поголовно титулует не самыми печатными эпитетами.
Остаток пути прошел в приподнятом настроении, даже периодически встречающиеся пробки перестали казаться такими уж безнадежными. Но, наконец, два часа жизни оказались позади, и вот я дома. Агат радостно бросился навстречу, едва не сбив с ног. Ну, вымахала псинка! Соседи опасливо косятся, собачники в парке благоразумно обходят стороной, и мало кто знает, что этот огромный пушистый тюфяк — по сути своей добрейшее существо. Городская степенная жизнь выветрила из него почти всю прыть и резвость: летние дни Агат проводит преимущественно под кондиционером. Правда, когда вечером в парке ко мне подкатила нетрезвая компания свежеиспеченных выпускников то ли девятого, то ли одиннадцатого класса, большой безобидный медведь недвусмысленно продемонстрировал, что хозяина он в обиду не даст. О, Вера уже дома!
— Что-то ты рановато, — жена оторвалась от компьютера и посмотрела на меня поверх очков.
— Звучит, как упрек, — заметил я, чмокнув ее в щеку и направляясь в кухню. — Мне проверить шкафы?
— Ага, и под диваном не забудь посмотреть, — Вера последовала за мной. Шутка была дежурной и встречала каждое мое непредвиденно раннее появление. — Просто я ничего приготовить не успела.
— Надо было заранее.
— Надо было заранее позвонить. Как суд прошел?
— А как он мог пройти? Слили, как французы под… Короче, слили. Если точнее, я один слил. Теперь дело передадут новенькой, и если она его вытянет, начальство может задуматься, нужен ли им такой юрист.
— Не накручивай. Ты выигрываешь много дел. А новенькая — это та, которая Ира Щукина? За которой ты в универе бегал?
— Не бегал я за ней! — ну, сколько можно, целую неделю одно и то же!
— Ага, ага, я поняла. Просто Щукина займется Карповым… — Вера вдруг рассмеялась. — А тебе не кажется, что в этой озерной компании ты изначально был лишним?
— Ну да, — я только сейчас заметил забавное совпадение фамилий и невольно улыбнулся.
Но у моей жены на уме явно было что-то, на ее взгляд, куда более важное, чем прошедший суд. Если она так теребит карандаш в руках… И вообще, зачем она взяла его с собой на кухню?
— Я тут подумала о нашем отпуске.
— И что с ним? — отозвался я из дебрей холодильника, в которые секунду назад упоенно погрузился. — Как я понимаю, с горячими путевками мы обломались?
