Пока не проснулись сомнамбулы - [4]

— Ладно, я все понял, можешь не продолжать. Но теперь считай, что ты мне задолжала. Когда они прилетают?

— Во вторник утром! — Вера тут же расцвела, как георгин. — Они через Питер летят, там у Севы в понедельник выступление на конференции. Я так рада, что ты согласился!

— Я не соглашался. Ты не оставила мне выбора.

— Прости, мне, правда, очень неловко, что все так спонтанно вышло. Но я уверена, нам будет весело!

— Не устать бы от веселья…

— Ну ты и зануда!

Да уж, Верочка, будет весело. Будет так весело, что потом, возможно, ты захочешь, чтобы веселья этого было поменьше. Но ведь будет уже поздно. Ха-ха.

Глава II: Заграничные гости

Московская кольцевая автодорога, несмотря на довольно ранний час, была полна машин. Наш путь пролегал до аэропорта Домодедово, в котором через час должен совершить посадку самолет из Северной столицы с иноземными гостями на борту. Надеюсь, успеем, хотя в районе Люберцев стабильные пробки, кажется, даже в новогоднюю ночь. Влившись в монолитный поток транспорта, мы взяли курс на юг. По сторонам дороги высились могучие сосны Лосиноостровского парка.

За выходные мы с женой еще не раз затронули тему приезда кельнских кузенов, так что к моменту встречи обстановка в семье успела изрядно накалиться. Спорили по любому поводу, начиная от того, как разместить гостей, чтобы им не мешала собака, заканчивая вопросом, чем их занимать на протяжении аж трех недель. Мне такой срок пребывания на нашей жилплощади посторонней живой силы казался чрезмерным, потому от организации досуга я демонстративно самоустранился. За что тут же был обвинен в равнодушии и саботаже. Последняя перепалка произошла буквально накануне, поэтому Вера до сих пор дулась, всю дорогу молчала и глядела в книжку.

Щелково, Энтузиастов, Носовихинское шоссе… «Пенелопа» ровно гудела мощным движком, чуть слышно шелестя шинами по сыроватому после ночи асфальту и изредка вздрагивая от попадавшихся на пути небольших ямок. «А ведь хорошо мне ее починили тогда, — подумал я и, не сбавляя хода, обогнул средних размеров колдобину. — Заменили все поврежденные крылья и бампера, перетряхнули двигатель, подвеску, коробку — стала лучше новой! Полтора года прошло, а еще ни одной поломки, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить».

Полтора года. Казалось, не так и много, но события двух экстремальных месяцев, проведенных в глухой деревеньке, уже успели изрядно изгладиться в памяти, как изглаживаются сделанные углем и мелом рисунки на бетонных заборах. Мне почти перестала сниться Аня… Конечно, мы время от времени списывались в интернете, но ни разу не виделись с того декабрьского дня. Прошлым летом, когда я смог побывать в Зуево, она была в Пскове, решала вопрос с поступлением. Поступление вышло успешным, потому встретиться так и не получилось. Хотя, это к лучшему. У нее, вроде бы, все хорошо, даже молодой человек появился. Эх, Аня, Анечка…

Ее незадачливый братец — не без нашего активного вмешательства — отделался условным сроком, уволился из органов и теперь работает водителем на овощебазе в Себеже. Неплохой вариант, осмелюсь заметить, учитывая, что ему выдвигали обвинения по ряду не самых проходных статей Уголовного кодекса, в том числе, в контрабанде наркотиков. Правда, он до сих пор обижается и отзывается обо мне исключительно нехорошими словами, но это уже его личные проблемы.

Ну а друг Сережа… в ближайшие одиннадцать лет про Сережу можно не вспоминать.

Меня весьма занимала судьба одного из главных участников произошедших событий, своего рода «виновника торжества». Да, я имею в виду Геннадия Добренко. По официальной версии, подтвержденной его папой — генералом Балагутиным — сей уважаемый в узких кругах дядечка и, по совместительству, отец семерых детей покончил собой посредством самозастреливания из пистолета. Но история получилась настолько мутной, что сначала я, а вслед за мной и прочие усомнились в ее правдивости. Наводит на подозрения хотя бы тот факт, что сразу же после разгрома усадьбы Первоцветово все потомство Добренко во главе с дедушкой переехало не куда-нибудь, а в Австралию. Даже на подписку о невыезде наплевали. Я пытался найти старшую дочку Геннадия Романовича, Эльвиру, с которой мы, вроде как, успели подружиться. Искал в Сети, наводил справки через каналы Андрея, писал запросы в миграционную службу — но потерпел полное фиаско. Есть, над чем задуматься.

Но вот, что самое интересное: мы таки спасли Зуево! Это кажется невероятным, но факт остается фактом. Когда в прессу просочилась информация об инциденте с участием высокопоставленных лиц, вспыхнул небольшой скандальчик, который оперативно замяли. Замяли довольно просто: уволили Балагутина и понизили в звании Лопарева-старшего, обвиненного в покрывательстве проделок сыночка. А тут очень кстати в соседней республике начались небольшие волнения на почве притеснения русскоговорящих. Народ, вроде, отвлекся, а потом и вовсе успокоился. Но история моего отшельничества стала достоянием общественности, и поехало: интервью, выступление по радио… несколько месяцев я пользовался повышенным вниманием. До телевизора, правда, не добрался, но и того, что было сделано, хватило с лихвой. Нет лучшей рекламы, чем реклама, поданная под гарниром реальной истории. Богом забытой деревенькой заинтересовались обыватели, туда потянулись любопытные. И пошло-поехало. Вернулись хозяева домов, много лет стоявших заброшенными, какие-то земельные участки были выкуплены под строительство, укатана новая дорога — Зуево ожило! Наверное, это стало главной наградой за все мои мытарства. Андрей не мог нарадоваться.