— Да врешь ты! — Каспиан недоверчиво махнул рукой.
— А ну-ка давай в деталях, — вкрадчиво протянул Пелифор.
— Я весь твой и жду, — томно прошептал Ариас, за что был вознагражден тройным убийственно-огненным взглядом.
— Не нарывайся, — тяжелая ладонь Каспиана огладила его светловолосую макушку, причем пальцы не преминули запутаться в золотистом шелке локонов.
— Так я продолжу? — поинтересовался Дамиан, когда витающие в воздухе флюиды перестали искрить.
Получив утвердительные кивки, Всадник Смерти неторопливо обвел взглядом помещение, словно воскрешая в памяти картину того, что намеревался поведать своим братьям.
— Кирия со своей подругой Карлой забрели к нам на огонек. Уж не знаю были ли то происки Князя или и вправду даже в Преисподней происходят случайности… Не суть! Эти две милые пташки с изрядно промокшими перышками попались в наши силки. Люцифер сразу приметил Кирию, но медлил. А ребятки наши, вы же знаете, особым терпением не отличаются. Трио инкубов решило пойти в атаку, так сказать. Запустили свое стандартное шоу — Карла эта мигом оказалась в их лапах.
— А потом и Кирия? — встрял не обладающий ни малейшим терпением Пелифор.
Смоляная бровь Дамиана недовольно выгнулась.
— Тихо, Пел, — Ариас хлопнул его по коленке, — а то мы до утра будем ждать, пока Дамиан перестанет дуться, что его перебивают.
Искры вылетели из глаз Смерти, но не достигли цели, так как Каспиан успел прикрыть смазливое личико Войны своей широкой ладонью. Зашипев сквозь стиснутые зубы от мгновенной боли, он гневно уставился на Дамиана. Взгляд, оказавшийся красноречивей любых слов, заставил того поежиться.
— Знаю-знаю. Мы договаривались так больше не делать, — как-то неуверенно процедил он. — Но ведь вы же знаете, что единственная вещь, которую…
— Которую ты не терпишь, это когда тебя перебивают! — воскликнул Пелифор. — Говори короче, ведь и ты знаешь, чего я не терплю.
— Ты вообще терпеть не умеешь, — тонко хихикнул Ариас, за что тут же получил от Каспиана увесистый тычок в бок.
— Стоп! — рявкнул Дамиан. — Говорю коротко: Кирия отдала свою девственность в обмен на то, чтоб инкубы оставили ее подругу в живых. Мне же пришлось подчистить ей память.
Тройной возглас удивления сменился вздохом разочарования.
— Я думал, она согласится сама… — прошептал Пелифор.
— Опять ты не можешь дослушать! Да, память я ей стер, но успел покопаться в ней. Думаю, эта Карла будет весьма не против совместного времяпрепровождения. Столько нереализованных фантазий в одной женской головенке мне еще не доводилось читать.
— Ну, так что ж мы тут сидим? — вскочил на ноги Пелифор.
— Надо бы разузнать, что да как, — протянул Каспиан. — При столь буйной фантазии она может оказаться…
— Мне все равно, я гоооолоден, — оборвал его Голод.
— А я до смерти хочу смертную женщину, — взвизгнул Ариас, радуясь тому, что похоже на сегодня подшучивания над ним закончились.
— Это должен был сказать я, — буркнул Дамиан.
— Извини, брат, на войне и в любви — каждый сам за себя.
— Ари, не нарывайся.
— Касс, ведь это единственное, что наш малыш умеет хорошо делать!
— И где же эта девица? — наконец-то поддавшись общему нетерпению, спросил Каспиан.
— В Нью-Йорке, должно быть, — не совсем уверенно ответил Дамиан.
— Вперед! — выкрикнул Пелифор и дематериализовался.
— Догоню его, пока он все не испортил, — воскликнул Ариас и исчез.
— Дамиан, ты бы сначала точно определил, где она, а потом рассказывал… — сокрушенно вздохнул Каспиан.
— Иди, брат, — повел плечом Смерть. — Я все сейчас проверю.
Через мгновение бар "Сладкая Лили" утратил последнего посетителя.
Карла Юджиния Дивейн, единственная дочь Тэда и Натали Дивейн — весьма состоятельной и удачливой во всех отношениях пары, с комфортом проживающей в Ниагара-Фоллз, была обыкновенной — как сейчас модно говорить "среднестатистической" — жительницей Нью-Йорка. На будущей неделе ей исполнялось двадцать семь. Чудный возраст, когда мир все еще лежит, призывно маня, у твоих ног, но уже хватает ума не вступать во… всякую гадость.
Поправка: должно хватать ума.
Ум миз Дивейн временами уходил в бессрочный отпуск, оставляя свою хозяйку на весьма сомнительное попечение эмоций. А уж эмоции миз Дивейн не поддавались никакому логическому анализу. Об этом довольно удручающем факте при каждой встрече неустанно напоминала Карле ее лучшая — еще со времен школы — подруга Лилиан Карвер. Обе девушки приехали в Нью-Йорк в поисках более динамичной жизни, которую не мог им дать родной городишко. Лилиан являлась полной противоположностью ветреной Карлы — холодная, рассудительная, не позволяющая себе расслабиться даже в кругу близких друзей.
Поправка: так было раньше. Вот уже более полугода миз Карвер словно бес попутал. Настолько раскрепощенной и лучащейся сексуальным довольством женщины Карла еще не встречала. Тем более не могла вообразить, что такой станет пресловутая "Лили-лед", как шутливо называли миз Карвер подруги.
Единственной обидной мелочью для Карлы оставалось то, что Лилиан упорно не желала посвящать ее в причины столь разительного преображения. Конечно, Карла радовалась за нее, но любопытство, не получившее свою дозу информации, донимало миз Дивейн нещадно.
