Пока еще здесь - [32]

На улице его едва не сбило резким порывом ветра. Ветер налетал со всех сторон. Какой смысл в небоскребах, если они даже не могут укрыть людей в непогоду? Сергей посмотрел на часы и двинулся в сторону парома. Сворачивая на Перл-стрит, поскользнулся на ошметке гамбургера и едва удержался на ногах.

Завибрировал телефон. Вика. Наверное, почувствовала, что его уволили. От мысли поговорить с ней прямо сейчас ему сделалось нехорошо.

Он прошел остановку автобуса. На ней ждал только один человек, мрачного вида мужчина за шестьдесят в толстой фуфайке с откинутым капюшоном и в грубых ботинках, заляпанных белой краской. С другой стороны, всего четверть первого, слишком рано для часа пик. Интересно, этого парня тоже уволили или нет?

Сергей вскочил на паром в последний момент, когда стеклянные двери терминала уже закрывались. Он был совершенно один на левой палубе. Вдали виднелся мост Верраццано, тонкий и воздушный, как паутина.

Сергей ухватился за поручни и стал смотреть прямо по курсу, воображая себя капитаном.

Он поднажал вперед. Море было неспокойным, но и не слишком бурным. Главное – ровнее вести паром. Было непросто лавировать между всеми этими баржами, яхтами и катерами. Ему удалось благополучно повернуть вправо, в сторону статуи Свободы, как вдруг впереди показался огромный круизный лайнер, на всех парах двигавшийся навстречу. Сергей в секунды высчитал примерную скорость лайнера, расстояние до него и угол сближения и решил, что столкновения можно избежать, если податься влево. Посмотрел на другую сторону. Там виднелась длинная тихоходная красная баржа, но она была достаточно далеко. А вот катер береговой охраны, напротив, чертовски близко. Надо бы просигналить, но этого он сделать не мог. Сигналы были ему неподвластны, только паром. Поэтому он снова сжал поручни-штурвал и слегка повернул влево, а потом прямо и снова вправо. Лайнер несся прямо на них. Неужели Сергей просчитался в вычислениях и столкновение неизбежно? Хотелось зажмуриться, но он понимал, что не имеет права. Он должен держать себя в руках. Уверенная хватка. Ровный курс. Смотреть только вперед. Плевать на лайнер. Плевать на катер. Вперед навстречу ветрам. Все получилось!

Несколько туристов в желтых дождевиках поверх теплых парок вышли на палубу, увидели Сергея и улыбнулись ему. Он сообразил, что до сих пор стоит, вцепившись в поручни, отпустил их и направился к сиденьям. Он держался так крепко, что пальцы онемели и побелели.

И снова гудок, оповестивший, что паром уже прибыл. Сергей сошел на землю, добрел до парковки, открыл машину, сел, завел и замер в нерешительности. Был вторник, а значит, Вика работает в вечернюю смену. Сейчас она дома. Уютно устроилась в кресле, как большая ленивая кошка, ноги в теплых носках положила на обогреватель. Смотрит телевизор. Увидев его, сначала будет просто недовольна, что ей помешали. Потом до нее постепенно дойдет, что стоит за его ранним возвращением, и на лице появится выражение брезгливого разочарования. Он был готов вынести ее бешенство, крик, то, как она пинает его вещи, но только не разочарование. Он просто не мог сейчас вернуться домой.

У него родилась идея. То странное место, что случайно обнаружил пару месяцев назад. Поздним вечером он возвращался домой из торгового центра – надо было срочно докупить кое-какие материалы для школьного проекта Эрика. Обычная дорога оказалась перекрыта из-за работ, поэтому пришлось поехать по другой, неизвестной, без опознавательных знаков. Вскоре он понял, что заблудился, но продолжал ехать дальше. И оказался на вершине холма, с которого открывался вид на океан и сияющий огнями Верраццано. Дорога была узкая, по обеим сторонам – очаровательные виллы, утопающие в пышных садах. Они напомнили Сергею средиземноморские деревеньки, которые они проезжали с Викой, когда путешествовали по Европе пять лет назад. Ему так понравилось это место, что он сохранил координаты в навигаторе. И теперь решил поехать именно туда. Он где-нибудь припаркуется, спустится по холму, изучит окрестные улицы, проверит, не утратит ли место своего очарования при свете дня. Сергей включил навигатор, нашел закладку и нажал “построить маршрут”.

“Поверните направо на бульваре Виктори”, – скомандовал навигатор, и Сергей послал его ко всем чертям. Во-первых, он вовсе не хотел ехать по бульвару Виктори – с дорожными работами там будут жуткие пробки. Во-вторых, Сергей не выносил этот голос (по умолчанию первым заговаривал американец), он напоминал Сергею начальника Дэвида, упивавшегося сверхсамоуверенностью и раскатистыми “р”. Название улицы вышло “бульваррр Викторррр Ри”. Сергей переключил на американку, но в ней было все, что он ненавидел в американках. Слишком правильная, слишком оптимистичная, слишком преисполненная энтузиазма. Она напомнила Сергею их инструктора по теннису. Это была Викина идея, чтобы они все, включая маленького Эрика, пошли учиться играть в теннис, потому что, по ее разумению, это было необходимым шагом на пути превращения в настоящих представителей американского среднего класса. Инструктор непрерывно выкрикивала: “Отличный удар!”, когда кто-то из них попадал по мячу, и “Отличная попытка!”, когда промахивался. От этих никчемных похвал Сергей чувствовал себя идиотом. Он выключил американку и решил опробовать русскую озвучку. По-русски включалась только женщина, и говорила она неприятно и авторитарно. Она требовала беспрекословного повиновения, и в голосе звучали по-настоящему язвительные, злорадные нотки, когда она произносила: “Маршрут перестроен!”, выбирая новый путь. Слишком уж хорошо знакома эта язвительность. Сергей поспешил выключить звук. Других языков он не знал, но, чтобы понимать команды, это и не требовалось. Навигатор только и говорил, что “поверните налево”, “поверните направо” и “маршрут перестроен”.