Поиски абсолюта - [41]

— По дороге к вам я обогнал Пьеркена, — сказал он однажды вечером, — он идет с плохими вестями, лучше я сам их сообщу. Господин Клаас продал ваш лес спекулянтам, которые распродали его по частям, деревья уже срублены и вывезены. Отец ваш получил триста тысяч франков наличными, ими он расплатился с долгами в Париже, а чтобы совершенно погасить долги, он принужден был перевести выплату ста тысяч франков на покупщиков, за которыми еще остается сто тысяч экю.

Вошел Пьеркен.

— Ну вот, милая Маргарита, — сказал он, — вот вы и разорены, — я предсказывал это, а вы не хотели слушать. Недурной аппетит у вашего отца. Ваши леса он проглотил сразу. Господин Конинкс, второй опекун, теперь находится в Амстердаме, где заканчивает ликвидацию своего состояния, эту-то минуту и выбрал Клаас, чтобы нанести удар. Нехорошо. Я только что написал старику Конинксу, но когда он приедет, все уже пойдет прахом. Вам придется вчинить отцу иск, процесс будет недолог, но позорен, а господин Конинкс не имеет права отказаться от него, таков закон. Вот плоды вашего упрямства. Признаете теперь, сколь я был предусмотрителен, сколь предан вашим интересам?

— А я к вам с хорошими новостями, — сказал молодой де Солис мягким своим голосом. — Габриэль принят в Политехническую школу. Все препятствия к его приему устранены.

Маргарита улыбкой поблагодарила друга и сказала:

— Мои сбережения пригодятся! Марта! Завтра же начнем снаряжать Габриэля. Бедняжка Фелиция, придется нам поработать, — добавила она, целуя сестру в лоб

— Завтра он приедет сюда на десять дней, в Париже он должен быть пятнадцатого ноября.

— Прекрасный путь избрал Габриэль, — сказал нотариус, смерив взглядом Эммануила, — ему придется самому сколачивать себе состояние. Но, дорогая Маргарита, речь идет о спасении семейной чести; угодно вам на этот раз меня выслушать?

— Нет, — ответила она, — если опять речь идет о браке.

— Как же вы поступите?

— Да никак.

— Однако вы совершеннолетняя.

— Да, буду через несколько дней. А какой вы мне предложите выход, чтобы согласовать наши интересы с нашим долгом по отношению к отцу и с честью семьи?

— Ничего нельзя предпринять без вашего дядюшки. Итак, я зайду по его возвращении.

— Прощайте, — сказала Маргарита.

«Чем беднее, тем больше чудит», — подумал нотариус.

— Прощайте, — произнес он вслух. — Господин директор, мое почтение!

И он ушел, не попрощавшись ни с Фелицией, ни с Мартой.

— Последние два дня я изучал гражданский кодекс и советовался со старым адвокатом, другом моего дяди, — сказал Эммануил с дрожью в голосе. — Завтра, если позволите, я поеду в Амстердам. Выслушайте меня, милая Маргарита…

Он впервые так назвал ее, она поблагодарила его влажным взглядом, улыбкой и наклонением головы. Он замолчал, указав глазами на Фелицию и Марту.

— Говорите при сестре, — сказала Маргарита. — И до этого разговора она уже примирилась с лишениями и трудом, она, такая кроткая и стойкая. Но пусть она знает, как необходима теперь бодрость.

Сестры взялись за руки и поцеловались, точно упрочивая союз перед лицом опасности.

— Оставьте нас, Марта.

— Милая Маргарита, — продолжал Эммануил, и голос его был проникнут счастьем оттого, что он добился хоть малых прав любви, — я разузнал имена и адреса покупщиков, которые должны еще внести двести тысяч франков за вырубленный лес. Завтра же, если вы согласны, поверенный, действуя от имени господина Конинкса, который не откажется подтвердить его полномочия, предъявит им протест. Через шесть дней ваш дядя вернется, созовет семейный совет, и Габриэля объявят правоспособным, ведь ему уже минуло восемнадцать лет. А раз вы и брат ваш станете правомочны, то потребуете свои доли из стоимости леса, и господин Клаас принужден будет выплатить двести тысяч, так как на них, по вашей просьбе, будет наложен арест; что касается остальных причитающихся вам ста тысяч, то вы получите закладную на этот дом. Господин же Конинкс потребует гарантий на триста тысяч франков, которые составляют долю Фелиции и Жана. При таком положении ваш отец будет принужден перезаложить оршийское имение, уже заложенное за сто тысяч экю. Закон дает по закладным преимущество в пользу несовершеннолетних, имеющее обратную силу; таким образом все будет спасено. Отныне у господина Клааса будут связаны руки, земли ваши отчуждению не подлежат, а под собственные земли он ничего уже занять не может, и без того под них уже получены суммы, превышающие их стоимость. Дела устроятся по-семейному, без скандала, без процесса. Обстоятельства вынудят вашего отца быть более благоразумным в своих изысканиях, а то и совсем их прекратить.

— Да, — сказала Маргарита, — но ведь доходов-то у нас никаких не будет? Сто тысяч франков, обеспеченные закладною на дом, ничего не принесут, так как мы в нем живем. Того, что мы получим с земель, принадлежащих отцу на Оршийской равнине, хватит лишь для выплаты процентов за триста тысяч франков, которые отец должен посторонним лицам, — так чем же мы будем жить?

— Прежде всего, — заметил Эммануил, — если вы обратите в государственные ценные бумаги те пятьдесят тысяч франков, которые достанутся Габриэлю в качестве его доли, вы будете получать по нынешнему курсу свыше четырех тысяч франков ежегодного доходу, их хватит Габриэлю и на пансион и на все его содержание в Париже. Он не может располагать ни суммой, причитающейся по закладной на отцовский дом, ни ценными бумагами; таким образом, нечего бояться его расточительности, и вам будет заботой меньше. Затем, разве не останется на вашу долю полутораста тысяч франков?