Поиск седьмого авианосца - [12]

Но Таку был готов встретить их. Когда отбойный молоток пулеметных очередей прошелся по левой плоскости, скручивая и отрывая куски алюминиевой обшивки, и машину затрясло, он сбросил обороты до пятисот в минуту и двинул вперед черный рычажок, гася скорость и невольно вспоминая, как когда-то останавливал свою рыбачью лодку, цепляя якорь за коралловый риф. Если бы не привязные ремни, от резкого толчка он ударился бы о приборную доску. По обеим сторонам кабины промелькнули черные тела «Мессершмиттов».

— Банзай! Банзай! — прокричал он, подняв щитки-закрылки, дав полный газ и прикосновением к правой педали руля высоты развернувшись почти на месте — маневр, который был под силу только такому легкому самолету, как «Зеро». Черный Me-109 находился именно в той точке, где и должен был находиться, — всего в сорока метрах впереди него. Его даже не надо было ловить в прицел. Таку взял упреждение на четверть и нажал на гашетку, наперед зная, что не промахнется.

Короткая серия — всего десяток 20-миллиметровых снарядов — снесла «Мессершмитту» вертикальный стабилизатор, пробила капот. Череп летчика лопнул, как перезрелый, надколотый арбуз, и красно-желтый фонтан ударил в пропеллер «Зеро», забрызгав кровавой кашей его лобовое стекло. На полном ходу «Мессершмитт» перевернулся через крыло и полетел вниз, нелепо порхая в воздухе, как обжегший себе крылья мотылек.

Таку беспокойно шарил глазами по передней полусфере, отыскивая второго, и наконец заметил свалившуюся в пике и уже неуязвимую для его огня черную машину далеко на востоке, за полуостровом Босо. А на севере, прямо над Токио, два «Зеро» палубной авиации сцепились с Фрисснером и Розенкранцем в ожесточенной и беспорядочной схватке.

Бомбардировщик! Он должен уничтожить последний бомбардировщик! Но дуэль с «мессером» стоила Таку потери высоты и увела его далеко на юг, в сторону от «Дугласа», который уже почти завис над лихорадочно маневрирующим авианосцем.

— Он же низко! Дайте по нему из зениток! — Таку стиснул в ладони свой бархатный мешочек-амулет. — Ради всего святого, шарахните по нему из 25-миллиметровых!..

— Вспомогательная артиллерия, огонь! — скомандовал адмирал Фудзита.

Всего на «Йонаге» было 186 трехствольных зенитных пулеметов, большая часть которых размещалась по четыре установки на массивных, обшитых стальным листом платформах, окружавших ВПП. Шесть установок стояли на марсе, две — на корме, и еще две прикрывали с правого борта трубу. Приближающийся бомбардировщик мог быть встречен огнем пятидесяти семи строенных зенитных пулеметов.

И вот они ожили, зайдясь слитным частым лаем, которому вторили более редкие и тяжкие удары артиллерии главного калибра и беспрестанный грохот разрывов. Брент Росс смотрел, как тысячи сходящихся трассеров понеслись к «Дугласу», покрыв небосвод клубами коричневого дыма от недолетов. Однако бомбардировщик, словно не обращая внимания на бушевавшую вокруг смертельную метель, продолжал полет.

— Угол возвышения сорок, бомболюки открыты, сэр! — крикнул Брент изо всей мочи.

— Прибавить хода! — приказал адмирал Фудзита в переговорную трубу.

В ответ последовал испуганный доклад:

— Господин адмирал, давление в котлах пятьсот двадцать пять фунтов, сто сорок пять оборотов в минуту. Пять котлов поставлены на профилактику — снимаем накипь. Скорость увеличить невозможно.

— Делаем всего двадцать два узла, — пробурчал адмирал себе под нос и с тревогой взглянул на неуклонно приближавшийся «Дуглас». — Лево на борт!

— Есть лево на борт!

Брент почувствовал, как корабль двинулся влево, но — медленно, ах как медленно! На фюзеляже «Дугласа» вдруг засверкали слабые вспышки, от левого крыла посыпались куски металла, а потом из моторного отсека ударил столб желтого пламени и черного дыма.

— Банзай! Банзай!

Но бомбардировщик упорно, не отклоняясь от курса, полз по усеянному разрывами, исполосованному трассами небу.

— А, собака! — взмахнул кулаком Фудзита.

Когда «Дуглас» с поврежденным левым крылом снизился до 200 футов, из его раздутого чрева вылетели шесть посверкивающих, как дождевые капли на солнце, предметов. Брент опустил бинокль, чувствуя, как холодеет у него внутри, словно ледяная змея свивается кольцами где-то на груди. Это был не страх, а ужас — знакомое ощущение, от которого деревенели мускулы и пересыхало в горле. Что толку от его литых рельефных мышц? Разве могут они защитить от пятисотфунтовых бомб? Тем не менее Брент Росс стоял прямо и только все крепче стискивал зубы. Краем глаза он видел: все, находящиеся на ходовом мостике, делают то же самое.

— Бомбы пошли, сэр, — крикнул он в ухо адмиралу Фудзите и сам удивился тому, как спокойно звучит его голос.

— Право на борт, — скомандовал тот.

Снова накренился корабль. Брент, вцепившись в ветрозащитное» стекло рубки побелевшими пальцами, следил, как летят вниз бомбы, а за ними пикирует, грозя вот-вот сорваться в штопор, лишившийся крыла «Дуглас». Казалось, что и бомбы и самолет рухнут ему прямо на голову, но лейтенант, превозмогая страх, только все напряженней выпрямлял спицу. Бежать? Куда ты убежишь от валящейся сверху железной, пылающей громадины… Он задержал дыхание, и его лицо окаменело.