Поиск - [22]

Закачалась березка. Хрустнула ветка. В просвете показалась сгорбленная тень.

— Никак, человек! — проговорил один.

— Женщина! — удивленно вскрикнул другой.

Из чащи выходила Татьяна. Она держалась за ветки, припадала к стволам, чтобы передохнуть, и с трудом волочила ноги дальше. Девушка слышала говор, видела дымок костра, но никак не могла приблизиться к нему. Хотела крикнуть, но горло перехватило, вместо крика получился только хриплый шепот. Не устояли ноги, она упала на краю поляны, не видя бегущих к ней людей.

Ее принесли к костру, дали несколько глотков сладкого чаю, кусочек хлеба с маслом.

Татьяна все еще не могла поверить, что возле нее люди, ее исхудавшее щуплое тело сотрясали рыдания…

— Откуда ты, сердечная? — спросил ее мужчина с окладистой бородой.

— Топографы… Четверо было… Харьков утонул… Я доползла, а двое здесь, за ключом. Не бросайте… Тут рядом…

Татьяну разбудили горячие лучи солнца. Девушка лежала с закрытыми глазами, боясь открыть их, не в силах понять — сон ли это был, действительно ли она попала к людям.

Рядом заржал конь. Залаяла собака.

Татьяна приподнялась, открыла глаза. Рядом с ней спал Абельдин.

С края поляны послышался треск сучьев. Девушка увидела пробирающегося сквозь чащобу добродушного бородача и его товарищей, увидела на носилках улыбающегося Бориса… Татьяна настороженно следила, не появится ли еще кто из леса. Ей хотелось сейчас увидеть того человека, кому все они обязаны жизнью. Но караван вышел на поляну, тайга сомкнулась за ним, и остался ее спаситель где-то там, за сумрачной стеной леса, пойманный смертью, без могилы. Ей стало невыносимо тяжело, что не сказали они Виктору Тимофеевичу ни слова благодарности, не сберегли, не отыскали его… Она уронила голову на согнутые колени, сжалась в комочек и заплакала.

Солнце заслонила тучка, на землю легла печальная тень. Ветерок убрал с реки шум перекатов. С небесной высоты упал на тайгу орлиный крик. Татьяна подняла голову, печальным взглядом окинула помрачневший пейзаж, людей, сказала тихо:

— А ведь дома будут ждать его!..

Через два дня караван вернулся в Экимчан.

3

Все слито, перемешано в жизни. Радовались счастливому спасению троих из отряда Харькова, но радость эта была омрачена гибелью Виктора Тимофеевича, его еще предстояло искать. Сегодня же вверх по Селиткану ушла поисковая партия во главе с опытным геодезистом Евгением Васюткиным.

Но и беда не ходит одна.

Потеряна связь с самолетом У-2, который вчера вылетел на поиски отряда Харькова. И вот теперь отряд, хотя и не в полном составе, найден, а самолет… Что с пилотом, что с проводником Тиманчиком, который с ним на борту?

Радист связывается с Экимчаном.

«Самолета у нас нет, — отвечает метеослужба, — учтите, сегодня после двенадцати прошел ураган в северо-восточном направлении, длился более трех часов…»

— Если их застал ураган в воздухе, могли вернуться в Удскую губу, — замечает главный инженер Куций.

— Нет, — говорит радист, — с Удской губой была вторичная связь только что. У них ничего нет для сообщения. Значит, не вернулись.

Плохо кончается год.

Вышла в эфир станция с устья Шевли. Ни о каком самолете там не слышали. Подтвердили, что над Удской равниной в сторону Охотского моря пронесся ураган, повалило много леса, сейчас идет дождь.

Связались с топографической партией, расположенной в юго-восточной части Удских марей. Но и оттуда не получили утешительных вестей.

Куда же исчез самолет?

Разбился, захваченный ураганом? Совершил вынужденную посадку? Где, в каком районе?

Ясно одно — случилась беда, и, если люди не погибли, им требуется немедленная помощь.

Территория поиска огромна, безлюдна. Несколько эвенкийских поселков по Уде, вблизи моря, вот и все. Надо искать.

Рано утром мы с заместителем Плоткиным — на аэродроме. Транспортная машина ЛИ-2 готова подняться в воздух. Небо чистое, выстуженное до синевы, резкий, холодный ветер.

На борт берем все необходимое для пострадавших, если они живы: палатку, железную печь, валенки, полушубки, продовольствие, медикаменты. Все упаковано так, что может быть сброшено с большой высоты.

Наша задача обследовать трассу и равнину, расположенную вправо от реки Уды. Именно где-то там самолет мог столкнуться с ураганом.

Летим на большой высоте. Кажется, застыли на месте, а земля медленно проплывает под нами. Ни жилья, ни дымка, никаких следов человека. Пустыня.

Горизонт на востоке залит густым багрянцем, который тает на глазах. Огненный диск восходящего солнца бледнеет. Вспыхивают мрачные вершины гор, застывшие над черными пропастями, рассеиваются по ущельям тени, — пустыня, как и все на земле, оживает, почувствовав тепло солнца. Шире распахивается необозримое пространство восточной оконечности материка. Слева — вдали — отроги Джугдыра, подбитые понизу бархатом темных лесов. Нашим курсом тянется Секстант — плосковерхий, сглаженный временем, хребет. Ничто не нарушает покоя просторов. Мы одни над бесконечным безмолвием.

Самолет постепенно набирает высоту, переваливает последние гребни Экимчана, взору открывается Удская равнина. Мари, мари, неоглядные мари, уходящие до Охотского моря, сливающегося с синевой горизонта.