Поиск - [12]
Татьяна молча принесла второй сверток, распаковала и подвинула к Харькову. Подошли Борис и Абельдин.
Снимки пошли по рукам, на какое-то время были забыты все горести. Перед людьми, уже свыкшимися с мыслью о надвигавшейся трагической развязке, встал, как живое видение, весь пройденный ими путь: невзгоды, удачи и надежды. Вспомнилось все, из чего и слагается цена карты в этих забытых богом пустынных местах, И какое же нужно было иметь сердце, чтобы оно не дрогнуло при одной только мысли, что весь этот материал, собранный с невероятным напряжением сил, воли, должен быть уничтожен! Они должны сжечь материал, чтобы спасти свою жизнь. А кто-то другой вновь повторит этот печальный маршрут!..
Костер догорал. Ярко светились угли. Харьков поднял пачку снимков, чтобы бросить в костер, но руки не разжались.
— Не надо! Не надо! — заговорили люди. — Как-нибудь унесем!
Материалы сложили. Распределили по трем рюкзакам. Люди уснули с тревогой за завтрашний день. Но к тревоге сегодня светлой струйкой примешались надежда и вера. Вера в спасение.
А над тайгой стояла ночь. Одна из тех ночей, когда небо опускается близко к земле, когда звезды горят ярче, когда ощущение нескончаемости жизни необычайно сильно охватывает человека. Люди очерствели от лишений. Они прижимались к земле, точно искали в ней тепло и понимание, столь им необходимые в эти дни. Но и сон не приносил им полного забвения. Тревога волнами входила в него…
Под утро костер угас. На лохмотья спящих людей упала роса. Тайга цепенела в безмолвии.
Первым, как всегда, проснулся Харьков. Огляделся. Из-за гор сочился утренний свет, наполняя лесные просторы голубоватой студеной дымкой.
Не поднимаясь, он ощупал раны на ступнях, они затянулись за ночь твердой коркой, даже легкое прикосновение вызывало нестерпимую боль. Харьков на четвереньках дополз до кострища, разгреб пепел и на тлеющие угли бросил сушняк. Потом разбудил своих несчастных товарищей.
Люди с трудом очнулись. Явь не обещала им ничего отрадного, все понимали, что с каждым днем они приближаются к роковому концу, что этих дней у них остается совсем мало.
И все-таки в них жила еще надежда, теплилась вера в то, что Харьков спасет, вызволит их, совершит чудо.
Отряд продолжал путь на хребет.
Подъем затянулся. Еще плотнее сомкнулась тайга. Сваленные бурей деревья, гнилой колодник, чащоба, заросли папоротника, все, что в другое время никто и не заметил бы, теперь стало серьезным препятствием.
Земля манила на мягкую мшистую подстилку, обещая покой. И людям, хлебнувшим так много горя, хотелось оборвать мучительный путь, прилечь на пахнущую прелью землю, прижаться к ней исстрадавшимся телом и уснуть, не тревожась больше ни о чем. Но жизнь в них еще теплилась. И они шли.
Харьков думал теперь об одном, только об одном — перебраться за водораздел. Он убедил и себя, и спутников, что за ним, за этим пологим, как спина сытого медведя, хребтом их ожидает спасение.
Подъем оказался крутым и долгим.
Впереди неожиданно открылся просвет. Путники ползком выбрались на поляну. Двигаться дальше не было сил.
Какова же была их радость, когда они увидели перед собой густые заросли голубики! Спелые черно-синие ягоды гроздями свисали с веток, словно нарочно их здесь рассыпала чья-то добрая рука. Забыв про все, они рвали ягоды, жадно ели их. И только после первых минут радости, когда немного привыкли к обилию голубики и каждый понял, что не надо торопиться, ягод хватит на всех, — люди вспомнили про боль и усталость.
— Ну, вот и первый подарок Селиткана! — сказал Харьков. По губам и подбородку стекал черный сок.
Надо было хорошо отдохнуть перед последним подъемом. Все стащили сапоги, чтобы подсушить раны и хоть немного утишить боль.
И час, и другой они ели голубику, переползая от куста к кусту. Совсем ослабевшего Абельдина кормили поочередно. Он брал ягоду с ладоней товарищей губами, жевал, не чувствуя вкуса, не терзаясь голодом. Ел потому, что ели все, потому, что так надо.
Они разломили пополам последнюю лепешку. Одну часть разделили на всех. Абельдину сверх того дали еще кусочек сахару. Он вместе с лепешкой спрятал его за пазуху. Кто знает, что побуждало его запасаться: инстинкт, а может быть, у него уже не было потребности в пище.
Стали собираться. Абельдин сам идти не мог.
— Мы не оставим его, — шептала Татьяна, задыхаясь от слез, — он же умрет здесь один…
Виктор Тимофеевич и Борис подняли Абельдина и, поддерживая за поясной ремень, повели дальше. Шли, припадая к стволам, спотыкаясь.
Лес стал редеть. Путники выбрались на край прогалины, остановились передохнуть. У дальних гор тлело закатное солнце. Изредка набегал теплый, пряный ветерок, нанося запахи поздних цветов. Внизу, где густо синела тайга, оставленная позади, клоками поднимался и таял туман. И среди этого величественного покоя угасающего дня, среди нетронутой природы — странными и чудовищными казались эти четыре оборванных человека, с трудом поддерживающих друг друга.
Впереди показался верх водораздела. Начались россыпи. Тут стало еще хуже. Камни ползли под ногами, ступни бессильно скользили по голым и скользким крутякам…
Записки начальника геодезической экспедиции Новосибирского аэрогеодезического предприятия Григория Анисимовича Федосеева, посвятившего свою жизнь изучению неисследованных районов Сибири.
Григорий Анисимович Федосеев, инженер-геодезист, более двадцати пяти лет трудится над созданием карты нашей Родины.Он проводил экспедиции в самых отдаленных и малоисследованных районах страны. Побывал в Хибинах, в Забайкалье, в Саянах, в Туве, на Ангаре, на побережье Охотского моря и во многих других местах.О своих интересных путешествиях и отважных, смелых спутниках Г. Федосеев рассказал в книгах: «Таежные встречи» – сборник рассказов – и в повести «Мы идем по Восточному Саяну».В новой книге «В тисках Джугдыра», в которой автор описывает необыкновенные приключения отряда геодезистов, проникших в район стыка трех хребтов – Джугдыра, Станового и Джугджура, читатель встретится с героями, знакомыми ему по повести «Мы идем по Восточному Саяну».
Роман «Злой дух Ямбуя», представленный в данном томе, рассказывает о сибирских геодезистах, о каждодневной борьбе этих современных землепроходцев с опасностями и преградами, встающими на их пути… Один за другим пропадают вблизи горы Ямбуй люди: геодезисты и кочующие в этом районе Алданского нагорья эвенки. Срывается план работы огромной экспедиции, возрождается среди некоторой части эвенкийского населения вековой страх перед злыми духами. Автор правдиво рассказывает, как драматически преодолеваются причины исчезновения людей и суеверий кочевников.
«Тропою испытаний» — книга-путешествие, книга-энциклопедия для романтиков, влюбленных в свое дело людей и вступающего на свою тропу юношества.
Книга о реальных людях, о приключениях, выпавших на их долю,в процессе работы в экстремальных условиях дикой природы, о борьбе с ней, о Любви.Читайте, отслеживая их путь обозначенный на прилагаемых картах - это увлекательно!
Григорий Анисимович Федосеев (1899–1968) прожил жизнь, полную удивительных приключений, жизнь на грани выживания, но зато необычайно интересную и прекрасную. Собственно, даже две жизни! В своей «первой» жизни — геолога и геодезиста — Григорий Федосеев сумел осуществить мечту каждого мальчишки, начитавшегося знаменитых писателей-романтиков. Его привычным окружением стала первозданная тайга, дикие животные и недоступные скалы. Федосеева называли «последним из могикан», перед кем еще открывались пейзажи, коих не видел человеческий глаз.В послужном списке автора были Кольский полуостров, Забайкалье, Кавказ, Урал, Западная Сибирь и Дальний Восток, но все же Восточный Саян занял особое место.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Эта книга — сборник маршрутов по Сицилии. В ней также исследуется Сардиния, Рим, Ватикан, Верона, Болонья, Венеция, Милан, Анкона, Калабрия, Неаполь, Генуя, Бергамо, остров Искья, озеро Гарда, etc. Её герои «заразились» итальянским вирусом и штурмуют Этну с Везувием бегом, ходьбой и на вездеходах, встречают рассвет на Стромболи, спасаются от укусов медуз и извержений, готовят каноли с артишоками и варят кактусовый конфитюр, живут в палатках, апартаментах, а иногда и под открытым небом.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.
Александр Степанович Кучин – полярный исследователь, гидрограф, капитан, единственный русский, включённый в экспедицию Р. Амундсена на Южный полюс по рекомендации Ф. Нансена. Он погиб в экспедиции В. Русанова в возрасте 25 лет. Молодой капитан русановского «Геркулеса», Кучин владел норвежским языком, составил русско-норвежский словарь морских терминов, вёл дневниковые записи. До настоящего времени не существовало ни одной монографии, рассказывающей о жизни этого замечательного человека, безусловно достойного памяти и уважения потомков.Автор книги, сотрудник Архангельского краеведческого музея Людмила Анатольевна Симакова, многие годы занимающаяся исследованием жизни Александра Кучина, собрала интересные материалы о нём, а также обнаружила ранее неизвестные архивные документы.Написанная ею книга дополнена редкими фотографиями и дневником А. Кучина, а также снабжена послесловием профессора П. Боярского.