Похвала недругу - [3]
Полежал, чувствую, под ложечкой засосало. Есть захотелось, что ли? Сколько же времени? Три часа! Да, пора и обедать. Решаю твердо: «Пообедаю и засяду!»
Но пока обедал, пока посуду мыл, подошло время передачи «В мире животных». Природу я люблю, она всегда меня настраивает на творческий лад. Посмотрел про жизнь в пустыне. Хотя ее и повторяли уже в третий раз, но я все-таки телевизор не выключил. Потом была передача «Международная панорама». Международное положение меня с детства интересует — быть бы мне министром иностранных дел. После панорамы осталось совсем немного времени и до последних известий. Эту программу я никогда не пропускаю. А потом началась оперетта…
Да что я, обреченный, что ли? Неужели я не могу позволить себе посмотреть оперетту? Проклятый я, что ли, целый день сидеть за столом? Я тоже человек, я тоже хочу развлечься, мне тоже нужен отдых, в конце концов!
Оперетта кончилась за полночь. Тут я уже не стал садиться за стол, решил работу отложить до утра. Завтра с утра начну все на свежую голову. Сегодня я что-то устал…
А на другой день повторилось то же самое. Только вместо чистки канализации я пересаживал комнатные цветы из маленьких горшочков в более вместительные. Это давно надо было сделать, да все время не выбиралось. А тут муха помогла. Влетела откуда-то, большая, шумливая. Жужжит, о стекло бьется. Какая уж тут работа! Надо ловить ее или выгонять. Бросил ручку, занялся мухой. А она какая-то сметливая попалась, не дается. Кончилось тем, что я смахнул на пол цветочный горшок и разбил. Пришлось спасать цветок, пересаживать его в новую посудину. За ним пошли и другие. Пока занимался цветами, муха куда-то исчезла. И полдня — тоже.
Лишь к вечеру наконец нашлась та самая фраза, без которой я не мог начать работу. Я рванулся к столу, схватил ручку и написал, не садясь, стоя: «По-воскресному выбрит, в чистой клетчатой рубахе Карпо подошел к плетню…»
И только написал я эту строчку, только представил себе, как я сейчас рвану — как забегает перо по бумаге, как полетят на край стола один за другим исписанные листы!.. — раздался звонок. Открыл — мои вернулись.
— Ну как, поработал? — спрашивает жена. Заглянула в рукопись: — До сих пор у плетня? Ну теперь он хоть рубаху надел!
Опять ирония!
— Да разве вы дадите поработать! Не могли уж приехать хотя бы часа на два позднее.
И работа снова надолго прервалась…
А как и когда он написался потом этот рассказ, не знаю, не помню. И ведь даже не рассказ получился, а целая повесть!
Да, тайна творчества — великая тайна!
КАРАКУРТ, ИЛИ У КОГО НА НАШЕЙ УЛИЦЕ ЖЕНА ХОРОШАЯ
Карпо вышел за ворота покурить. Сел на скамейку, достал не спеша из красной пачки «Примы» сдавленную сигаретку, закурил.
Голубой дымок окутал Карпову голову и медленно поплыл в палисадник.
Стоял тихий, сухой и прозрачный осенний денек. Умиротворение было в природе и на душе. Хорошо посидеть вот так одному, подумать о чем-то. Неважно, о чем, оно само думается, думается. О том, о другом…
Из Куликова проулка показался Илья Ахромеев — с работы возвращался. Шел он серединой улицы, поравнявшись с Карпом, тронул козырек кепки — поздоровался.
— Здрастуй, Илья. — У Карпа было хорошо на душе, благостно. Обычно Илью он не жаловал, а тут остановил: — Куда торописси? Все равно ведь никто не ждет тама. Зайди, посиди, отдохни да расскажи че-нибудь. Шо там у мире деется?
— А шо там деется? — отозвался Илья. — Каждый друг дружку скубет — на лучшее надеется.
Илья завернул к Карпу, сел рядом.
— У тебя «Прима»? Дай, а то я свои на рояле забыл, — Илья шутил, однако сам даже не улыбался: настроение у него, видать, было чем-то испорчено.
— Че не женисси, Илья? Одному ведь скушно…
— Женитьба, дядя Карпо, не напасть, как бы потом не пропасть. Слыхал такое? Вот то-то… Я уже эту радость жизни испытал, хватит с меня.
Илья служил в армии в Ленинграде и там женился, привез оттуда жену городскую, культурную. Помучился с ней тут года три, а может, она с ним — кто их разберет, — уехали снова в Ленинград. Года через два вернулся Илья оттуда один.
— Че ж так-то? — продолжал Карпо. — Нашел бы бабенку себе…
— Где ты ее найдешь? — сердито спросил Илья. — Ты много их видал, бабенок тех, на каких можно положиться?
— Да мало ли?
— Мало. Знаешь, как поп в веселый дом ходил?
— Наш поп? — удивился Карпо. — А рази у нас есть такие дома?
— Не наш, а вообще поп. В городе.
— Им рази можно туда ходить?
— Нельзя. Но этот ходил.
— Ну и што?
— Ну, пришел. Его встретили культурненько, дали пачку фотографий — выбирай, мол, батюшка, любую, какая по вкусу. Он смотрит, откладывает, одна приглянулась, говорит: «Хочу эту отроковицу». — «Эту нельзя, батюшка, она в отпуске, отдыхает по профсоюзной путевке». — «Ладно». Поп смотрит дальше. Нашел. «Хочу эту отроковицу». — «И эту нельзя, батюшка: у нее клиент». Перебирает фотографии поп дальше, нашел. «Эту хочу». — «Ой, ну, что вы все попадаете не на тех… Она на больничном: у нее грипп». Поп бросает фотографии на стол и поднимается уходить. «Куда же вы, батюшка?» — всполошилась хозяйка. «А что мне у вас делать? Ведь некого…» — «Как некого? Ну, хоть меня?..» — «Тебя? С этакой-то рожей?!» — «А я виновата? — оправдывается хозяйка. — Такую бог создал…» — «Бог создал тебя, вот пусть он тебя и… любит». И ушел. — Илья сделал большую паузу, давая Карпу переварить рассказанную историю.
