Похождения поручика Ржевского - [54]

В эскадроне к Ржевскому приластились Бекетов и Арцимович.

— Ваше благородие! Не желаете ли откушать отбивную из польской лошадки? Самый филей! Под рейнское светлое!

— Где это вы смогли разжиться рейнским?

— В доме у местного попа, — пояснил Арцимович. — Его облюбовал для постоя польский полковник, но комфортом насладиться не успел — остался без головы. Но что рейнское, он наверняка на поповну зарился: вот уж краля так краля! Твои полячки и смолянки от зависти бы позеленели, увидев этакую красаву! Дебела, румяна, глазаста, величава — и все это в осьмнадцать лет!

— Для чего ты мне ее расписываешь?

— Как для чего? Ты ведь уж месяц скоромишься после монахини! Ужель не тянет плоть молодецкую потешить?

— Тянет, — неожиданно для себя признался поручик. — А уж после отбивной да под рейнское — потянет вдвойне. Так что не буду я есть вашу конину.

— Голодным пойдешь поповну умасливать? — едко усмехнулся Бекетов.

— Ну не зна-аю… Впрочем, ты мэтр, тебе виднее.

— Где попово подворье? — спросил Ржевский и подтянул к себе сапог.

Глава сорок третья Обольщение поповны

Дом служителя культа сразу выделялся на фоне серых крестьянских изб: новый, высокий и осанистый. Стоял он на краю деревни и был полуокружен яблоневым садом, в котором преобладала антоновка.

Ржевский энергично поднялся на крыльцо, вошел в сени и наткнулся на солдата.

— Майор Голутвин здесь? — спросил он.

— Да, ваше благородие, — изобразил полуфрунт денщик.

— Хорошо, — кивнул поручик и вошел в избу.

В ней только-только сели вечерять. На столе стояло изобильное угощение и пара бутылок вина, а за столом сидели поп (определил по окладистой бороде), попадья (румяная и дородная тетка), поповна (ох, глазаста, свежа и титяста!) и приснопамятный майор (здоровенный артиллерист, судя по кантам).

— Майор Голутвин? — спросил Ржевский строго.

— Ну, я.

— Вам надлежит срочно прибыть к генералу Милорадовичу, — козырнул поручик и протянул майору бумажный треугольничек. Тот взял его с недоуменным выражением лица, развернул, прочел галиматью, сочиненную поручиком, вздохнул, развел руками перед поповым семейством и стал собираться в дорогу. Поручик же сел в сторонке на табурет и сказал:

— Посижу немного в тепле. Путь был неблизким.

Через пять минут майор вышел наружу, а поп поглядел на гусара и сказал:

— Не откажи, воин, моему гостеприимству. Садись к столу: чай, ужинать тебе не пришлось?

— И обедать тоже, — признался поручик, причем ни грамма не соврал. За ужином естественно завязалась беседа, градус оживления которой был поднят градусами вина из одной бутылки, выставленной майором.

Вторую оставили на его возвращение (после кружочка в 20 верст).

Беседу вел, естественно, батюшка, попадья вставляла вопросы типа «сколько же лет вам, Дмитрий?» и «давно ли служите при генерале?».

Поручик же излагал гостеприимным хозяевам свою байку: служит адъютантом у генерала Милорадовича, часто разъезжает с поручениями вроде этого, поместье у него небольшое, жениться ему до 30 лет не полагается, с девушками целоваться можно, но не всерьез…

— А я видела вас вчера в окошко! — вдруг сказала поповна. — Вы скакали впереди всех с саблей в руке и на какой-то странной лошади, увитой ветками. А потом проскакали обратно за околицу, к лесу. После этого пушки перестали стрелять, а вскоре в деревню вбежала толпа наших пехотинцев и выгнала всех поляков. Вы этих артиллеристов поубивали?

— Просто разогнали, барышня. Вот пушки им заклепали гвоздями, чтобы их грохот перестал беспокоить деревенских девушек.

— Но почему во главе гусар оказался адъютант Милорадовича? — спросил поп.

— Я был здесь его наблюдателем и мне стало досадно, что эта батарея не дает нашим войскам высунуться из леса. Вот и придумал эту маскировку, посредством которой эскадрону гусар удалось незаметно подобраться к околице. А потом был лихой наскок на батарею и бегство к лесу. Милорадовичу моя затея понравилась, и он пообещал повесить мне на шею крестик. Наконец беседа подошла к концу и встал вопрос, куда уложить спать неожиданного гостя.

— Только на сеновал, — со смехом сказал поручик. — Люблю запах сена. Я не курю, так что пожара вам не устрою. А утром встану спозаранку, оседлаю свою Машку и назад в Вороново.

— Тогда вот вам одеяло и подушка, — раздобрилась попадья. — Иначе весь исколетесь.

— Спасибо хозяюшка, дай бог вам здоровья. А вам, барышня, приятных сновидений.

С этими словами Ржевский повернулся к поповне спиной, протянул назад безошибочно руку и сунул в ее пальцы заранее приготовленную записку с двумя словами «Буду ждать». После чего пошел на сеновал. Устроивши себе и возможной гостье уютное гнездышко, Дмитрий оставил свечу в подвешенном к крыше фонаре гореть и стал ждать, перебирая впечатления подмосковного отступления и поглядывая на карманные часы. Спустя час голова девушки появилась над лазом, глаза встретились с глазами, а губы ее выговорили ненужные слова:

— Вы не спите?

— Как могу я спать, позвав вас сюда, милая Наташа? Перед взором моим плавал ваш восхитительный образ, и я рассматривал каждую его деталь: самые голубые на свете глаза, трогательные бровки над ними, белейший лоб, водопады золотистых локонов по обе его стороны, румяные щечки, задорный носик, жемчужные зубки, сияющие перламутром… А вот губы мне уже воссоздать не удалось, и я над ними мучился, когда вы появились передо мной воочию и засияли в свете свечи во всей красоте!