Похождения Петровича и много чего другое… - [2]

После разговора с соседкой Зиной у Петровича всё время было приподнятое настроение, ведь он нашёл ноту «ре», и почти нашёл «фа».

А когда он найдёт и остальные ноты, то, возможно, научится сочинять музыку…

ЧУТЬ НЕ ЗАГРЫЗ…

Петрович вообще-то по жизни больше любил пухляшек, чем стройняшек, но, когда на сайте «Одноклассники-ру» с ним захотела познакомиться худышка Брунгильда, он согласился.

— Ваш немецкий лирический романтизм плодородно ложится на мою русскую благодатную распашистую почву, Брунгильда Сидоровна, как зерно высшего наслаждения. Но зачем же торопиться с любовными утехами? В нашем возрасте неподобающе гореть, как порох, а вполне комфортно тлеть навроде бенгальской свечи. — Говорил ей Петрович.

— Но вы же не знаете, как хорошо вам со мною будет. Я знаю тайский массаж и иглоукалывание, политику и астрономию, культуру и диалектический эмпириокритицизм. — Отвечала ему Брунгильда.

Тогда они начали встречаться. И встречались уже три недели, когда произошло нечто странное. Брунгильда ушла в астрал и не вернулась. Тело ее свежее и живое лежало на диване Петровича в гостиной, но души в нём не было совсем.

Петрович успел привязаться к Брунгильде всей душой, потому что та была невероятно хороша в постели. Каждый вечер они среди подушек по два-три часа занимались «издевательством» над живой природой.

Петровичу ничего не оставалось, как впасть в депрессию и пить таблетки «Акинетон».

Но печаль всё равно не отставала, Брунгильда покинула его в этом сером и скучном мире одного. И решил он тогда обратиться к одному из ясновидцев, засветившемуся в передаче «Битва экстрасенсов».

— Она «заложила» в вас личинку «червяка сомнения», и душа её теперь в нём. — Сказал медиум Стопятьсотов за стодолларовую бумажку.

— Надеюсь, это правда? — Голосом Штирлица уточнил Петрович, элегантно засунув кисть правой руки за левый борт своего кожаного чёрного плаща.

— Клянусь всеми своими кубками и призами в «Битве экстрасенсов»! Этот червяк преобразует вас в настоящего мужчину. Непьющего, некурящего, хорошо зарабатывающего, сдающего деньги жене пятого и двадцатого…. По окончании инкубационного периода душа Брунгильды вернётся в тело безо всяких инсинуаций.

— Я так и думал. — Ответил Петрович, осторожно вынимая кисть правой руки из-под левого борта своего чёрного кожаного плаща. — Надеюсь, вам не надо напоминать, что мы с вами не знакомы, и никогда не встречались? …

Придя домой, Петрович расположился в ванной комнате перед зеркалом, достал из тайного места рыболовный рюкзак и разложил перед собой инструмент. Выглядело всё так, словно он собрался бриться. Но он достал из пластмассовой баночки с надписью «Мотыль» специальным пинцетом красного червячка и запустил его себе в ноздрю. Аккуратно собрал инструмент в рюкзак и спрятал под ванну. Пошёл на кухню, дёрнул стакан, прилёг рядом с Брунгильдой на диване и счастливый заснул.

Через час Брунгильда проснулась и сказала:

— Милый! Я так здорово выспалась! И я счастлива, что люблю тебя такого, какой ты есть на самом деле, со всеми твоими недостатками!

— Я тоже счастлив, моя «тыковка»! — Ответил Петрович. — Ведь «черви сомнений» поглотили друг друга без остатка…

КОГДА ВРЕМЯ ПОШЛО ВСПЯТЬ

Когда время пошло вспять, Петрович не рефлексировал. Он был готов к этому. С чистым разумом и упокоенной душой встал в общую очередь в чистилище, потому что знал, что грехи за ним имеются.

Очередь была бесконечной и нудной, потому что никакие божественные чудеса не могут справиться с таким количеством душ за короткое время. Аж семь миллиардов. Или сколько там. Петрович забыл последнюю цифру, которую слышал.

Неожиданно было еще, что требовались бахилы. И, конечно же, их был дефицит. Во всех аппаратах по пути в чистилище их как корова языком слизнула. Но Петрович стоически старался ничему не удивляться. Чему быть — того не миновать! Он всегда был законопослушным гражданином.

Не удивился, даже когда появились спекулянты, предлагающие бахилы за «проникновенный взгляд». Что это такое, Петрович не понял, но на всякий случай бахилы купил. Потому что неизвестно еще, обязателен ли этот «проникновенный взгляд», а вот бахилы в чистилище наверняка нужны стопроцентно.

Очередь двигалась чрезвычайно медленно, ноги у Петровича устали, жутко захотелось пить. «Непонятно, почему до сих пор не отключили естественные надобности?» — Думал Петрович раздосадовано. Что-то подсказывало ему, что и здесь, вполне возможно, какой-то бардак.

Поэтому, когда мимо него проходил некий, бледного вида, юноша, он попытался получить хоть какую-нибудь информацию.

— Извините! — сказал юноша. — Я и сам ничего особенного не знаю. Нас подняли по тревоге спозаранку, даже манны некогда было вкусить!

— Мы тут все, конечно, грешники! — ответил Петрович юноше. — Но нельзя же так цинично издеваться над людьми. Надо было все спланировать получше, вам всем не хватает обдуманности действий.

При этих словах юноша застонал и растворился в воздухе. А Петрович продолжил стоять в очереди.

Мысли тоже не отключили. Надо было что-то думать. А что? Петрович вдруг осознал, что все люди стоят в очереди голые. Это же естественно! Кто же в чистилище приходит в одежде?