Похоть - [44]

— Какой прекрасный день, мисс, — весело защебетала она. — Слышала, ее светлость берет вас с собой пройтись по магазинам.

— Похоже что так. — Честити никогда не делала покупки в Лондоне, тем более на такой полной роскошных магазинов улице, как Бонд-стрит.

— Тогда соизволите надеть зеленое прогулочное платье из шелка и бархата, мисс? Оно так вам идет, восхитительно подчеркивает цвет вашего лица!

— Было бы замечательно, Энни.

Как раз в тот момент, когда Честити откинула одеяла с кровати, Энни обернулась, скользнув взором по короткому, до колен, пеньюару хозяйки.

— О, мисс, у вас что-то с лодыжкой!

Взглянув на свою ногу, Честити заметила длинную розовую царапину. Эта царапина была широкой, как серьезный порез, но кожа уже порозовела, словно рана почти зажила. Но вчера царапины точно не было!

Энни наклонилась и, приподняв ногу госпожи, принялась внимательно рассматривать ее:

— Это не сыпь. Напоминает след от глубокого пореза.

Внезапно перед мысленным взором Честити предстал мужчина, присевший на корточках так, что его плечи оказались втиснутыми между ее бедрами. Вспомнив его руку, скользившую под юбкой все выше и выше, Честити пулей вылетела из кровати.

— Что-то случилось, мисс?

— Ничего, — поспешила ответить Честити, потянувшись к халату. — Мне не следует заставлять маму ждать, нужно спешить.

Кое-что определенно было не так. Все внутри Честити нашептывало ей о том, что жизнь, которую она всегда знала, вот-вот изменится.

«Я покажу вам, какая вы на самом деле…» Обольстительные слова тут же откликнулись в глубине души воспоминаниями, и, стоило Честити присесть на дамское кресло для одевания, как собственный облик в зеркале привлек ее внимание. В зеркальном отражении она заметила мелькнувший за плечом образ темноволосого мужчины в золотой маске, сверкавшей в ослепительном сиянии лучей утреннего солнца.

— Мисс? — окликнула Энни. — Могу я расчесать вам волосы?

— Да, пожалуйста, — пробормотала Честити, не отрываясь от зеркала в надежде снова хоть мельком увидеть незнакомца. Но тот так и не появился, и Честити решила, что во всем виноваты ее расшатавшиеся нервы, позволившие увидеть то, чего на самом деле не было.

Слыть образцом добродетели — эта участь казалась в лучшем случае удручающей, но становилась более-менее терпимой, если удавалось предаться одному безобидному пороку. Когда колокольчики на двери парфюмерного магазина зазвенели, возвещая о ее прибытии, Честити еле заметно улыбнулась. Это было единственное время, когда она чувствовала себя по-настоящему ожившей — словно ее тело пробуждалось. Исключая, конечно, те мгновения две ночи назад, когда она оказалась в объятиях спрятанного под маской незнакомца, ее груди обнажились, а кровь забурлила.

Но Честити постаралась прогнать от себя воспоминания о той ночи, том захватывающем, вызывающем чуть ли не одержимость ощущении страстного желания. Все было кончено. Темноволосый незнакомец исчез, не оставив ничего, лишь ощущение причудливой игры воображения и вчерашний сон. Этим утром Честити мельком видела образ мужчины в зеркале, но это казалось сущим безумием. Что и говорить, она была лишь мечтательной девчонкой, грезящей о невозможном.

Сказать по правде, Честити следовало возмущаться тем, что этот негодяй делал с ней в лабиринте, а еще тем, что сама же позволила наглецу подобные вольности. Еще дома, пока Энни причесывала ее волосы, обрывки сна вдруг вернулись к Честити…

Накануне вечером она вошла в дом из сада и тут же направилась в свою спальню, где Энни помогла ей лечь в постель. Стоило Честити надеть ночной пеньюар, как она тут же погрузилась в сон, и подсознание немедленно перенесло ее в сказочную страну.

Даже сейчас щеки Честити горели при воспоминании о том видении, которое она так и не смогла выкинуть из головы, проиграв битву с собственным разумом. Сначала Честити пришла в ужас, стоило всплыть в памяти ощущению своего тела, прижатого к чьему-то. К мужчине, тело которого рядом с ней казалось таким твердым и горячим. Подумать только — она позволила своему полуночному возлюбленному из сна прикасаться к ней и шептать ей на ухо безрассудные слова! Эти слова оказывали на Честити ни с чем не сравнимое воздействие: даже теперь, спустя часы после пробуждения, они заставляли ее тело волнительно трепетать.

В своем сне Честити просила о поцелуе. Одном простом поцелуе, но незнакомец отказывал ей, и Честити боялась проснуться, так и не ощутив его губы поверх своих.

Пожалуйста! — молила она, страшась открыть глаза и увидеть, что ее прекрасный сон растаял в темноте.

— Поцелуйте меня, — снова и снова просила она, но загадочный мужчина лишь исследовал изгибы ее лица и форму ее рта, водя по ним кончиком пальца.

— Я не найду в себе сил прервать поцелуй, — ответил незнакомец низким, хрипловатым голосом, взывавшим к женским потребностям Честити — тем самым потребностям, которые она только что в себе обнаружила.

— Один поцелуй, — умоляла Честити, касаясь губами его горла. — Всего один, пожалуйста…

— Один поцелуй, — наконец сдался незнакомец, наклоняясь к ней так, что его дыхание касалось ее запрокинутого лица. — Откройтесь для меня, Честити, ведь в этом поцелуе я хочу всю вас.