Похороны куклы - [77]
Когда она открывает входную дверь, в прихожей звонит телефон. Барбара видит сутулую тень Мика за кухонным столом, он, кажется, не шевельнулся, пока ее не было. Даже не подумал подойти к телефону. Барбара снимает трубку.
– Барбара, это я.
– Анна?
Смешно, она думала о сестре с тех пор, как увидела свинарник.
– Я сегодня была возле старого дома, помнишь…
– Слушай.
Барбара ощущает покалывание старой досады – конечно, у Анны новости важнее всего, что может сказать Барбара.
– Ты должна мне помочь.
У Анны странный голос. Спокойный, но какой-то отчужденный. В глубине души Барбара считает, что это из-за того, что сестра в Лондоне.
– Я не справляюсь.
– Ты о чем?
– С тем, чтобы быть Руби матерью. Я просто не могу.
Барбара садится на шаткий стульчик возле столика в прихожей и развязывает платок на голове.
– Анна, ты к чему все это?
– Я ужасная мать, Барбара. Ужасная.
Барбара хмурится. Ребенок Анны жив, а она только и делает, что жалуется.
– Почему? С чего ты так говоришь?
– Я была в больнице…
Барбара морщит переносицу и закрывает глаза.
– Что ты такое говоришь? С чего ты взяла, что ты ужасная мать? И чем ты болела?
– Я уже вышла. Пожалуйста, бога ради, никому не говори, но это была… это была больница особого рода.
– Рода?
– Да, ну знаешь. Для головы.
– Господи, Анна.
– Пожалуйста, пожалуйста, никому не говори. Я не вынесу, если кто-нибудь узнает. Я даже тебе не хотела рассказывать, но я хочу, чтобы ты кое-что сделала. Для Руби. Сделаешь? Обещаешь?
– Я даже не знаю, что должна обещать.
– Пожалуйста, просто…
В голосе Анны на том конце провода появляются истерические нотки.
– Ладно, ладно. Обещаю.
– Льюис отдал Руби своему отцу, чтобы тот о ней заботился, но… – Анна начинает задыхаться. – Он мне не нравится. Я ему не верю. Он жуткий, Барбара. Жалуется, что я не гожусь, я в письме прочитала. Он очень сильно влияет на Льюиса, хотя Льюис его вообще-то не любит. Но ничего не может поделать.
Анна на минуту умолкает.
Когда она вновь начинает говорить, ее едва слышно.
– Так и есть. Я не гожусь. Мне так стыдно, Барбара. Я оставила Руби одну. Мне невыносимо стыдно. Если бы только знать, что Руби забрали у этого человека, мне бы сразу стало лучше.
– Так поговори с мужем…
– Нет, толку не будет. Он скажет, что так и надо. Он в последнее время на меня смотрит, будто я какое-то чудовище. Ты должна поехать и забрать ее. Ты должна, обещай мне, Барбара.
Анна всхлипывает в трубку.
– Обещай мне, что будешь за ней присматривать, пока я сама не смогу. Если я когда-нибудь смогу. Пожалуйста.
Мик даже не порывается спросить, куда Барбара собралась, когда она повязывает платок перед зеркалом в прихожей, решительно сжав губы, и выходит из дома.
В палате стало тихо. Я прижалась к замотанной фигурке, лежавшей рядом.
– Барбара?
Меня внезапно пронзило страхом: что, если она умерла в постели, прямо рядом со мной, и я никогда, никогда не услышу историю до конца? Я потрясла Барбару за плечо.
– Руби. – Голос у нее был сиплым от усталости. – Бога ради, дай мне полчаса поспать. У меня сил нет.
По мне прошла волна облегчения.
– Хорошо, – сказала я, подтыкая ей одеяло. – Ты поспи, а я пойду погуляю.
Снаружи все было схвачено неподвижным морозом. Я присела, склонившись к траве, и смотрела, как мое ледяное дыхание вырывается в воздух. Руки я засунула в карманы; во мне была страшная тяжесть.
Я попыталась обдумать значение слов «брошенная» и «нежеланная», но оно от меня ускользнуло. Нужно было взглянуть правде в лицо. Моя мать отдала меня по собственной воле. Она не могла со мной справиться, даже когда я была совсем малышкой. Не было никаких пропущенных именинных тортов. Никто ничего не пропускал, она отдала меня, как ненужный сверток, а теперь ее не было, она умерла. Если бы она хоть чуточку сильнее постаралась, она могла бы справиться со всеми проблемами. Неужели это было так трудно? Я сглотнула кристаллы льда, и они просочились мне в сердце.
– Я рада, что ты умерла, – проговрила я, надеясь, что ее дух рядом и слышит меня. – Правда, рада. Ты права: ты была ужасной матерью.
Когда я вернулась в палату, у кровати Барбары были задернуты занавески. Я заглянула в щель. Вокруг Барбары толпились медсестры.
– Что случилось?
Голова Барбары высунулась из-за их спин.
– Все хорошо, не пугайся. За мной просто ухаживают. Это моя дочка, – сказала она даме, стоявшей возле изголовья кровати. – Ее зовут Руби.
– Как мило. Мы тогда вас оставим.
Они отдернули занавески и удалились.
Я снова забралась на кровать.
– Чертово унижение, не выношу его, – бормотала Барбара. – Влажные обертывания, утки… сними ботинки, Руби, ты всю простыню испачкаешь.
Я сбросила ботинки и устроилась возле Барбары, как ребенок, ждущий сказки на ночь.
– И вот, – пробормотала она, – я пошла к нему.
Барбара едет на автобусе в бунгало, о котором ей поведала Анна; это на другой стороне леса.
Я перебила:
– Поверить не могу, что ты мне обо всем этом никогда раньше не рассказывала.
– Хочешь узнать остальное? – Она прикрыла глаза и глубоко вздохнула. – Тогда позволь мне продолжить.
Я кивнула.
– Давай.
Она стоит на дурацкой мощеной дорожке, уродливый гном на газоне запрещает войти.
Роман, который сравнивают с «Комнатой» М. Донохью, «Светом в океане» М. Стедман и книгой Э. Сиболд «Милые кости».Давайте познакомимся с Кармел – восьмилетней девочкой, которая любит красный цвет, забавные истории и обожает свою маму. Однажды они вместе отправляются на фестиваль сказок – событие, о котором Кармел давно грезила. Но поездка эта оборачивается трагедией. Вот как все было: продираясь сквозь плотный туман и расталкивая маленькими ручками прохожих, она вдруг поняла, что потерялась. Тогда-то перед ней и возник он – человек в круглых очках, загадочный призрак из ниоткуда.
Телевидение может испортить жизнь. Слышали об этом когда-нибудь? Но не принимали всерьез, верно? Когда пять успешных женщин соглашаются появиться в реалити-шоу, никто не ожидает, что сезон закончится убийством. Да и кто бы поверил, что автор эротических романов или бизнес-леди могут быть опасны. Но правда тем не менее такова: одна из героинь мертва и кто-то должен ответить за это. В своем новом романе Джессика Кнолл, автор мирового бестселлера «Счастливые девочки не умирают», не только исследует невидимые барьеры, которые мешают современным женщинам подниматься по карьерной лестнице, но и предлагает свой особый взгляд на узы сестринства.
Откуда берется зло? Почему дети из обычных семей превращаются в монстров? И, самое главное, будут ли они когда-нибудь наказаны за свои чудовищные поступки? Дэрилу Гриру всего шестнадцать. Он живет с мамой и папой в Канзасе, любит летучих мышей и одиночество. Окружающим он кажется странным, порой даже опасным, правда не настолько, чтобы обращать на него особое внимание. Но все меняется в один страшный день. Тот самый день, когда Дэрил решает совершить ужасное преступление, выбрав жертвами собственных родителей. Читателю предстоит не только разобраться в случившемся, но и понять: как вышло, что семья не заметила волков у дверей – сигналов, которые бы могли предупредить о надвигающейся трагедии.
За день до назначенной даты сноса дома на Принсесс-стрит Мэнди Кристал стояла у забора из проволочной сетки и внимательно разглядывала строение. Она не впервые смотрела в окна этого мрачного дома. Пять лет назад ей пришлось прийти сюда: тогда пропали ее подруги — двенадцатилетние Петра и Тина. Их называли девочками-мотыльками. Они, словно завороженные, были притянуты к этому заброшенному особняку, в котором, по слухам, произошло нечто совершенно ужасное. А потом и они исчезли! И память о том дне, когда Мэнди лишилась подруг, беспокоит ее до сих пор.
Алекс было всего семь лет, когда она встретила Голубоглазого. Мальчик стал ее первый другом и… пособником в преступлении! Стоя возле аквариума с лобстерами, Алекс неожиданно поняла, что слышит их болтовню. Они молили о свободе, и Алекс дала им ее. Каково же было ее удивление, когда ей сообщили, что лобстеры не говорят, а Голубоглазого не существует. Прошло десять лет. Каждый день Алекс стал напоминать американские горки: сначала подъем, а потом – стремительное падение. Она вела обычную жизнь, но по-прежнему сомневалась во всем, что видела.