Походы Александра Македонского, 334-323 гг. до н.э. - [11]

В Афины Александр отправил образцы захваченного дорогого персидского оружия и брони, посвящая их храму богини Афины. В те годы у греков было принято развешивать трофейное оружие в храмах своих богов. В сопроводительной надписи царь требовал написать, что эту добычу взяли Александр и греки (за исключением спартанцев) у персов в Азии. Македонцы, конечно, не были особо упомянуты, поскольку Александр всегда настаивал на рассмотрении их как греков. Кислая ссылка на спартанцев подчеркивала их молчаливое несогласие с Коринфским конгрессом, уполномочившим Александра вести войну с персами.

Александр простил граждан Зелии (Zelia) за размещение и предоставление довольствия вражеской армии. Рассматривая этот вопрос, он разумно посчитал, что у горожан просто не было выбора. Другие города и селения данной области, возможно, оценив его милосердие, легко допустили к себе его офицеров и чиновников. Персидский гарнизон в Даскилионс (Dascylion), важном административном центре, бежал еще до того, как посланный с отрядом Парменион подошел к городу. Александр теперь мог свободно двигаться на юг и войти в Сардис (Sardis), штаб-квартиру Спитбридата и древнюю столицу Лидии, из которой осуществлялось правление греческими городами восточного эгейского побережья.

После Граника

После сражения на Гранике Александр прилюдно объявил себя освободителем греческих городов Азии (освобождение на практике подразумевало замену персидского правления на правление Александра). Наступательные операции в этом направлении были очевидным продолжением решения поставленной задачи. Рассматривал ли он уже тогда свои победы как первый шаг в грандиозной стратегии мирового завоевания — не известно. Он имел привычку не оглашать свои дальние замыслы до соответствующего момента, а когда таковой момент наступал, Александр выдавал уже вполне продуманный план.

«Освобождение» Александра предоставляло многим городам условия более приемлемые, чем провинциальное персидское правление. Потому во многих греческих городах-государствах он был встречен доброжелательно. Сардис сразу открыл ему свои ворота, и он был дружелюбно принят командиром персидского гарнизона. Когда, однако, он перешел к покорению греческих городов восточного эгейского побережья, которые управлялись из Сардиса, он встретил разный прием. Например, Эфес подчинился достаточно легко. Александр предоставил этому городу демократию под своим собственным сюзеренитетом, но когда в городе произошли кровавые столкновения между горожанами и проперсидской олигархией, это дало повод Александру вмешаться, утихомирить толпу и… изменить форму правления.

Мемнон, пережив сражение при Гранике, проявлял теперь активность на эгейском побережье, перейдя на морские полупиратские действия против береговых объектов. Его план состоял в том, чтобы прервать линии снабжения противника и поддерживать греческие береговые города в борьбе против македонцев, опустошать глубокий тыл Александра, лишая таким образом его армию средств к существованию. В принципе, можно сказать, что на морс он своей цели достиг, но поставленную стратегическую задачу решил только наполовину. Армия Александра по-прежнему хорошо снабжалась по суше. Персидский сатрап Арсит (Arsites), который накануне Граника выступал против тактики выжженной земли Мемнона, также пережил сражение, а теперь покончил с собой — он потерял свою провинцию и понял ошибочность собственного суждения. Послушай он Мемнона, то персы могли бы остановить македонцев.

Милет, к югу от Эфеса, не собирался просто так открывать свои ворота перед Александром. Правда, в городе персов было очень немного, но имелись достаточно многочисленные финикийский и кипрские контингенты, способные оказать эффективное сопротивление. Командир гарнизона Хегисистрат (Hegcsistratus) не хотел ссориться ни с персами, ни с победителем при Гранике. Флат Александра из 160 военных кораблей прибыл и бросил сначала якорь у острова Ладе (Lade) напротив города. Александр расположил своих фракийцев и 4000 других наемных воинов на острове. Но когда персидский флот из 400 судов бросил якоря напротив мыса Микале (Mycale, мыс на материке напротив стоянки Александра), македонский флот не рискнул на морскую баталию при таком числовом неравенстве. Отвергнув компромиссное предложение от гарнизона и граждан Милета, согласно которому город мог быть открыт как для македонцев, так и для персов, македонцы подвели свои осадные орудия. Они уже заняли без сопротивления внешний город, когда начались короткие переговоры с милетцами о сдаче.

Эта точная копия барельефа из Персеполя хорошо показывает сферический противовес с тыльного конца на персидском копье. Персидские солдаты, вооруженные копьями этого вида, именовались греками «предъявителями яблок» (mehphoroi — мелофорон, по-гречески). Геродот, писавший про вторжение Ксеркса в Грецию, упоминает отборных телохранителей царя, имевших на тыльных концах своих копий сферические противовесы в виде серебряных и золотых гранатов и яблок. Золото, очевидно, ценилось выше серебра, а яблоки были более почетны, чем гранаты. Дария III при Гавгамелах прикрывал отборный отряд «предъявителей яблок».