Но незнакомец не походил ни на пьяного, ни даже на страдающего от тяжелого похмелья. Его походка скорее напоминала походку человека, который перенес тяжелую болезнь, или ребенка, который еще учится ходить.
— Извини, — пробормотал он, оттолкнувшись от Чандлера, и сделал несколько шагов по направлению к локомотиву.
Чандлер наблюдал за тем, как незнакомец пошатнулся, выпрямился и повернулся к нему. В поведении этого человека происходили резкие перемены. Некоторое время он задумчиво смотрел на рельсы, и взгляд его был нетороплив и спокоен, потом его охватили ужас и оцепенение. Глаза расширились от страха, а губы задрожали.
— Что с тобой? — с беспокойством спросил Чандлер.
— Я… — мужчина сглотнул и огляделся. Затем его взгляд остановился на Чандлере. Он шагнул, протянул к нему руку и произнес: — Я… — выражение на его лице снова изменилось. Рука упала. Затем он, как бы проявляя дружеское любопытство, поинтересовался: — Я спросил, что у тебя с головой. Упал на горячую плиту?
Нервы у Чандлера были на пределе. Он не понимал, что происходит, и ему это не нравилось. Кроме того ему не нравилась сама тема разговора.
— Это клеймо, — резко ответил он. — Я получил его за убийство и изнасилование, все?
— Ясно. — Мужчина спокойно кивнул.
— Да, я был одержим… но они не поверили мне. Потому мне и выжгли "С", что означает "симулянт".
— Паршиво. — Незнакомец подошел к Чандлеру и похлопал его по спине. — Почему они не поверили тебе?
— Потому что это случилось на фармацевтическом заводе. Не знаю, как там, откуда пришел ты, приятель, но в моем городе эти вещи не происходили в таких местах. Но теперь начали происходить. Посмотри на поезд.
Незнакомец радостно улыбнулся:
— Думаешь, поезд одержим?
— Не поезд, а машинист!
Незнакомец кивнул и нетерпеливо посмотрел на мост.
— Это так плохо?
— Плохо? Откуда ты свалился? Маленький человек начал оправдываться:
— Я имею в виду эта — как вы ее там называете? — одержимость обязательно опасна?
Чандлер глубоко вздохнул. Он не мог поверить, что маленький человек говорит серьезно, и начал ощущать нервное покалывание в затылке. Что-то было не так. Никто никогда не задавал таких вопросов. Он тихо произнес:
— Я никогда не слышал, чтобы она не приносила вреда. Может, ты слышал?
— Да, может, и слышал, — огрызнулся человек. — Почему бы и нет? Зла не существует. Вы сами делаете из этого зло… и я могу представить себе время, когда такое явление станет приносить пользу. Я могу себе представить, как оно вознесет вас к звездам, наполнит ваш мозг сознанием столь огромным, что оно уничтожит ваше собственное. Я могу…
Он умолк, заметив выражение лица Чандлера.
— Я только говорил — "может быть", — извиняясь, произнес он; поколебался, словно собираясь продолжить, потом повернулся и направился к голове застывшего состава.
Чандлер пристально посмотрел ему вслед. Он почесал кожу вокруг обожженного места на лбу и начал карабкаться в гору.
Поднявшись метров на десять, он вдруг остановился, как будто наткнувшись на кирпичную стену.
Обернувшись, он посмотрел на рельсы, но незнакомец уже скрылся из вида. Чандлер стоял, глядя на пустую насыпь невидящими глазами. Он задавал себе только один вопрос: "С кем я только что говорил? Или с чем?"
…К тому времени, когда он добрался до дороги, эта загадка отошла на задний план. Он постучал в дверь первого попавшегося здания. Это был большой старый трехэтажный дом с ухоженным садом.
Прошло с полминуты. Из дома не доносилось ни звука. Пахло жимолостью, скошенной травой и диким луком. Было так чудесно. Точнее, было бы в лучшие времена. Чандлер снова постучал, и дверь тут же распахнулась. Очевидно, кто-то стоял за ней, прислушиваясь.
Открывший дверь уставился на Чандлера:
— Незнакомец, что тебе нужно?
Он был невысок, толст и носил невероятно густую бороду, которую, похоже, никогда не расчесывал. Очевидно, он растил ее не для красоты, так как на тех редких участках кожи, где волосы не росли, виднелись глубокие оспины, оставшиеся от старых нарывов.
— Доброе утро, — бойко начал Чандлер. — Я путешествую на восток. Мне нужна какая-нибудь еда, и я готов отработать ее.
Бородач удалился, оставив верхнюю часть голландской двери открытой. За ней виднелась прихожая, но она мало что говорила об обитателях дома. Интерес представляла лишь вывеска в форме радуги, сделанная из реек и картона. Она гласила: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОРФАЛИЗ". Чандлер задумался над ней, но не смог ничего понять.
Помимо вывески в прихожей имелись полочка с японскими фигурками из слоновой кости и старомодная вешалка для зонтиков. Эти детали ничего не говорили Чандлеру. Он предположил, что хозяева дома относились к; людям состоятельным. Кроме того дом недавно покрасили. Похоже, хозяева, в отличие от большинства людей, не; были деморализованы событиями последних лет. Даже забор украшали какие-то замысловатые фигурки. Бородач вернулся со скромно одетой девушкой лет пятнадцати, высокой и стройной, с крупным подбородком и овальным лицом.
— Гай, тут нечего особенно раздумывать, — сказала она рябому человеку.
— Мэгги, мне впустить его? — спросил он.
— Почему бы и нет, Гай? — пожала она плечами, глядя на Чандлера с интересом, но без симпатии.
