Поход «Седова» - [3]

СЕМЬ СМЕЛЬЧАКОВ

Начальник экспедиции Отто Юльевич Шмидт получил задание от правительства достигнуть Земли Франца Иосифа, построить там радиостанцию, метеорологическую станцию и оставить в ней жить семерых зимовщиков.

Семь смельчаков решились провести долгую полярную зиму вдали от семей, от культуры, вдали от родины, где клокочет, бурлит в бешеном темпе новая жизнь.

128 дней в полной темноте им придется провести среди жестоких морозов, буранов, вьюг, среди необ’ятной ледяной пустыни. 128 томительно жутких дней, отсчитываемых нудными часами, тянущихся до бесконечности, в полном бездействии и одиночестве. Лишь 24 февраля скользнет первый луч солнца, чтобы сейчас же спрятаться. Кругом, за тысячи километров, нельзя встретить живой души. Лишь пушистые медведи да безобразные моржи являются их соседями.

Минимум год смельчакам придется пробыть в Арктике. А кто знает, сумеет ли в будущем году ледокол пробраться за ними, чтобы отвезти обратно в СССР. Возможно, тяжелые льды превратятся в упругую ледяную крепость, которую не пробьет стальной нос ледокола, и тогда нашим героям предстоит вторично зимовать, вторично переносить одиночество и лишения.

Вот имена семерых смельчаков, имена, которые должен знать каждый гражданин республики:

Начальник Земли Франца Иосифа Илляшевич — старый полярник, два года зимовавший на Новой Земле, которая расположена в Северном ледовитом океане. У Илляшевича однажды был ужасный случай, когда диким штормом снесло в море весь запас топлива, так что всю тяжелую полярную зиму ему пришлось провести в неимоверно тяжелых условиях.

В качестве метеоролога, человека, который будет следить за погодой, послали молодого ученого Ленинградской обсерватории — Шашковского, также зимовавшего на Новой Земле. Врачом поехал доктор Георгиевский, который в своем лице будет представлять самую северную коммунистическую ячейку в мире. Поваром поехал Знахарев, служителем при собаках — Алексин и механиком-мотористом для обслуживания радиодвигателя — Муров.

Особым почетом среди них пользуется наркомпочтель Земли Франца Иосифа — веселый, жизнерадостный радист Кренкель, также много раз проводивший зимовку на крайнем севере.

Это он будет в долгую полярную ночь, в маленькой комнатушке, у радиоаппарата жадно ловить обрывки новостей с далекой родины. Это он будет твердой рукой уверенно выстукивать загадочные «точки, тире», которые потом здесь в СССР превратятся в широкую информацию об их жизни, успехах и достижениях. Ведь, от этого человека зависит связь с родиной и семьями. В бесконечно длинную ночь он будет нащупывать Архангельск, Москву, устанавливая постоянный контакт с берегом.

Что заставляет людей на долгие месяцы бросить семью, уют, отрешиться от общественной жизни?

Юрий Шашковский ответил:

— Новичка манит Арктика своей северной природой, приключениями. А мы — люди, больные севером. Кто здесь хоть раз побывал, тот на всю жизнь заражен. Кончается зимовка, с трепетом ждешь возвращения домой, а уж через полгода тебя начинает болезненно тянуть обратно, туда, где пришлось перенести массу лишений, а порой и голод. Тяжела, трудна жизнь в Арктике. Но сознание, что вносишь свою скромную лепту в дело огромного культурного значения — бодрит, вселяет энергию и силу, заставляет смело смотреть в глаза будущему.

Советское правительство, отправляя семерых смельчаков на зимовку, вполне понятно, приняло все меры к предоставлению им максимальных удобств и возможного комфорта.

Мы погрузили на ледокол бревна для будущего вместительного дома на 13 комнат, лесоматериал для бани и кладовой. Зимовщикам передано 4000 томов различных книг, запас продовольствия, из расчета на три года, большое количество теплого белья, специальной полярной одежды, много игр, граммофон, балалайки, фотографические аппараты и т. д.

Словом, сделано все, чтобы как-нибудь скрасить долгую и нудную полярную ночь.

«СЕДОВ» ВЫШЕЛ В БЕЛОЕ МОРЕ

20 июля наш ледокол выходил в далекую «полярную экспедицию на Землю Франца Иосифа.

Вылощенный, очищенный от ржавчины, ярко блестя медными частями, расцвеченный флагами, он гордо отшвартовался (отплыл) от набережной Архангельска, провожаемый тысячной толпой и оркестрами. С берега неслось «ура», с палубы матросы в последний раз махали платками и шапками, прощаясь с дорогими и близкими людьми.

Что ждет впереди? Вернемся ли обратно? Возможно, коварные льды затрут нашего гиганта, и тогда нам придется, в больших лишениях провести полярную зиму.

Идем медленно. Северная Двина неглубока, ее дно изобилует большими отмелями. Проходим зверобойное судно «Альбатрос», с которого несутся подозрительные запахи испортившегося тюленьего жира, и белоснежную, изящную яхточку «Браганца», участвовавшую в прошлом году в поисках Нобиле, а теперь купленную нами у Норвегии.

Проходим Саламбалу — кусочек Голландии в миниатюре. Через весь большой остров течет мутная речонка — главная улица рабочего поселка, забитая шлюпками, плотами и парусниками. Здесь дома начинаются сразу со второго этажа, так как весной, во время разлива Двины, вода поднимается на высоту в несколько метров. Юркие, подвижные ребятишки целыми днями дрызгаются в мути, раз’езжают на самодельных лодчонках — словом, чувствуют себя на воде, как дома.