Похмельная книга - [21]

Можете просто натурального гранатового сока добавить густого.

Пока.

P.S. Я, кажется, тебя больше не ревную. Твой бугай вообще не фигурирует. Так, иногда представлю тебя в полотняной блузке или майке и в летней юбке из такой ткани легкой… ну, скажем, бумазеи. Формы задрапированы, но мы оба ведь знаем, что там… Или ты вечером в короткой юбке, в бесцветных (прозрачных, значит) колготках или чулках, в нарядных дорогих туфлях. В твоих глазах — желание: желание угодить, желание послушно исполнить любое желание, прихоть… Это ведь не ревность, верно? Ты довольна?

P.P.S. Нар Шарап, соус этот, Нар Шарап, вспомнил и без Мустафы.

Третье. ПАДЕНИЕ. МАЙОНЕЗ

Плохо это или хорошо, а письмо тебе пишу.

Привет.

Настроение, не скрою… Вообще, на хрен тебе мои письма. Ты бы хоть гульдены какие прислала, франкирупии, я бы коллекцию открыл, стал бы знатным нумизматом. А то перевожу тут бумагу из пустого в порожнее, а ты там, небось, наживаешься на моих рецептах, не удивлюсь, если вообще мои письма под своим псевдонимом издашь. Заголовок уже придумал: «Письма с Родины». С тебя станется.

Говно, конечно, жизнь. Вот сегодня упал. Место ровное, подметенное, без корешка, без задоринки. Но я с руками, полными сумок, — я, между прочим, еще живу, еще питаюсь, кстати, как ни странно, — ну вот, иду из овощного, думаю о гармонии. В том смысле, что достижима ли. Ответ уже подкрадывался, уже проклюнулся вариант, в котором в одной постели две, да чего таить, три женщины: без мусульманства там, без религиозных мерзостей, но по полной программе. Раскрепощение, тайники души, закоулки тела — все в дело! От предчувствия счастья и пот уж прошиб — и, естественно, в этот светлый момент я и навернулся.

Что ты знаешь о падении? Ты о нем ничего не знаешь, о падении, ни в прямом, ни в переносном смысле. Как было со мной.

Вообще падение — сладкая штука. Момент, когда подвернулась правая нога, осознаешь много позже, когда уже поздно, поздно вечером, когда разглядываешь ущерб, разглаживаешь синяки под глазами и морщины в месте ушиба. А в сам момент, в самой точке отсчета тебя еще и нет — ты весь в раздумьях о гармонии. Но нога уж поехала, уж мысли о недостижимом счастье перестраиваются и вплотную занимаются предстоящим коллапсом тела. Центральная нервная система недоумевает: зачем это? Все ведь шло так хорошо, дом совсем уж близко, два шага, а тут предстоящее падение! Да и каким оно будет, да и что дельного выйдет из растянувшегося во весь рост мужчины с овощными сумками в руках? К этому ли стремилось тело, этого ли добивалась душа? Душа, как известно, прилагала усилия для гармонии, душа парила, доверившись туловищу, доверив ему путь домой. Что же ты, материальная субстанция, не оправдала, не довела двуединого хозяина до хотя бы постели, где он мог бы вволю падать. Короче, пока спорили две составляющие, я падал.

Рис. 22

Тщательно перемешайте содержимое

Падал я, помоему, красиво, медленно, верно. Уже близился закат, уже прилетели не только грачи, но и голуби, уже зазвенели фанфары, колокольни разлили по плоскому небу терпкий звон — я тут как тут, на земле, на матушке.

Как Андрей — лежу, смотрю в небо. Где облака, где война и мир, где я? Не стукнулся ли головой? Не отшиб ли селезенку, легкое там? Обидно, в общем, до слез. Человек не должен падать. Он и летать не должен, но падать тем более. Упавший человек — уже не человек. По нему вполне может уже и червь земляной проползти, и вша пристать, и собака посикать может на него. Человек упадший — это дьявол, это ангел, который, возвращаясь из овощного магазина, поддался искушению отведать земных благ. Падение на землю — репетиция смерти: чуть усилий — и готова ямка, и не надо особенно таскать туловище, а просто подрыть почву да подтолкнуть еще не опомнившегося дьявола дальше, подальше от неба, поближе к земной оси, где, собственно, и заключен ад. Где, собственно, и место нам, дьяволам и ангелам.

Короче, если честно, вставать не хотелось, а пришлось — продукты могут пропасть, протухнуть, скиснуть, завянуть. Я встал, расправился, громко сказал, что думаю, огляделся и пошел домой. Больно ударился, сил нет.

В общем, тебе не понять. Ты ведь, думаю, даже и не знаешь, что в салатето главное. А главное — заправка, смазка, соусмаринад. Если не научишься готовить и дозировать — пиши пропало, салатов не будет. А бывает несколько заправок: растительное масло, особая салатная заправка, сметана, майонез.

Ну, тебе, естественно, подавай особую. Да на! Купи 125 граммов растительного масла, столько же граммов 3процентного уксуса, 15 г соли, 10 г сахарного песка, перца молотого по вкусу, горчицы на кончике, разумеется, ножа, — и в бутылочку, и взболтать, и охладить. Вот тебе и вся особость. Лучше послушай, как приготовить самой майонез — ваш не наш — плохой, для салата и не годный — только на бутерброды. Итак: выпусти в миску три Сырых яичных желтка, добавь полчайной ложки соли и горчицу на том же кончике, размешай вилкой или веселкой (потом какнибудь разъясню, что это, пока вилкой мешай). Затем влей тоооонкой струйкой немного растительного масла (3040 г). Все мешай, мешай без устали. Затем долей еще 350 г масла: лей, не жалей. Ну и охлади.