Похмельная книга - [19]

Да о чем горевать? Прожили мы вместе не одно трагическое событие, перепили начисто соседнюю улицу, девчонки из города, куда волею случая забросил нас десант судьбы, до сих пор ревут ревмя, как только увидят в магазине этикетку джина «Сигримс» и тоника «Швепс», которыми не без успеха увлажняли мы их. Что нам еще надо? Взгляда Шварценеггера, растяжки Ван Дамма? Вон, за палисадником гудит призывно вокзал: сядь в вагон, выйди в тамбур, распечатай чекушку, глотни — посмотри с укоризной на контролера, схвати за руку вышедшую покурить мать троих детей и одного подонка мужа. Не эта ли судьба зовет в дорогу, не за эту ли дорогу нам положено счастье — ад на земле, рай под землей? Неужели не найдется лишнего стакана и тринадцати капель — налить ближнему, который, как и ты, прочитал чту книжку? Найдется, конечно, о чем разговор… Тото. А мы с вами, стало быть, прощаемся. Мы будем теперь видеться в жизни — хватит теорий, выходим на критерий истины. Вооруженные передовой теорией, опохмелившиеся по всем правилам, с понятливой подругой, которая знает, чем отличается «Карданахи» от «Акстафы» и «Смирновъ» от «Смирноффа». О каком счастье можно еще мечтать! Короче, прощайте, еще увидимся, не приведи Господи.

Рис. 19

Под воздействием паров алкоголя женщины и мужчины начинают радоваться, как дети, и играть в старинную игру «щекотушки».

Часть вторая. ПОЖИРАТЕЛЬ САЛАТОВ. Рецепты в письмах

Первое. ВВЕДЕНИЕ В ОЛИВЬЕ

Ну что, моя родная. С тех пор как ты покинула мое сердце, сердце родины, столицу России, я поправился на восемь килограммов. Твой фатальный отъезд, твоя необъяснимая запрограммированность на разрывы, на подлое бегство, на высокий, благородный поступок пробудили аппетит и без того несминаемый, несгибаемый, вольный, обширный, как дол, глубокий, как Джомолунгма, если смотреть на нее наоборот. Фрикции наших совместных бдений, обрывки утех, отрывки из любимых порнофильмов, рывки, наконец, за 31 м троллейбусом удивительным, спокойным образом перенеслись на обычную, со вкусом погруженную в быт жизнь. Я стал неумолимо неуловим, вечно временен — «наспехнаспех» повторяю я перед каждым сном, «быстробыстро» заклинаю я каждый новый день, с удивлением обнаруживая, что проснулся, что еще жив, что уже голоден. Мне стали нравиться горячие бутерброды, а не скрупулезно обдуманный омлет из трех яиц, но без ветчины, или, как ты ее почемуто называла, бекона (ценил и продолжаю ценить твой романтический взгляд на вещи, особенно на продукты); милее теперь хороший растворимый кофе из стеклянной банки, чем перемолотые зерна сомнительно кенийского сорта, сваренный твоей заботливой рукой с помощью изощренного ума на минеральной воде «Ессентуки». Мне все больше нравятся, вернее, меня все чаще устраивают бары и кафешки, а не столики в томных уголках безвкусных московских ресторанов — нетнет, дело не в деньгах, не так, как ты, разумеется, если учесть твое бегство, твой вотум недоверия, подумала. Плачу я щедро, за канапе со свежей семгой готов отдать довольно круглую для моего жалованья купюру. Мне импонирует (хорошо сказано!) мимолетность, заложенная необязательность, непостоянство. Дело, разумеется, не доходит до фастфуда, но… Однако ты ведь просила несколько толковых рецептов — изволь. Изволь использовать меня и теперь, поощряю твое желание выжать из нашего знакомства последние капельки крови, растительного масла, майонеза. Чтобы ты ни говорила, что я дал не то, предупреждаю: речь пойдет о салатах и закусках вообще, как образе и способе нашего (российского, разумеется) бытия, а также мышления.

Рис. 20

Для салата оливье нужна дичь

Что такое салат? Догадываешься, что смесь, пелемеле, туттифрутти, всякая всячина, пестрый мир. Не то же и наша жизнь?.. Несколько женщин (мужчин) в постели, плюс дватри друга, добавить 36 квадратных метров жилой площади, да общая кухня, да еще отсутствие горячей воды, а также телевизор, холодильник, телефон: все это вместе разбавлено городским воздухом, сдобрено парой любимых песенок — в конце для остроты добавляется смерть. Салат, да и только.

Я все время отвлекаюсь, все хочу высказаться, ищу и нахожу повод поделиться неделимым, тем, что надо искать и держать в себе, дорожить, не перебарщивать. Короче, первым номером, безусловно, без вариантов идет оливье.

Вспомни, сколько свадеб, сколько поминок, прочих дней рождения и гулянок связано! Оливье вошел в российскую жизнь, как лампочка Ильича, только еще раньше, до обнаружения Ломоносовым на своей шкале электричества. Что может быть лучше оливье? Правильно. Если помнишь, всегда учил тебя, что надо бы соблюсти меру. То же в этом салате — не перепутай компонентов, не нарушь тонких, золотых пропорций, верь мне, слушайся меня (нетнет — лучше о салате).

Итак, берешь 6 картофелин (средней величины, все будет среднего размера), 3 морковки, 2 луковицы, 12 небольших маринованных (не соленых) огурчика, 1 яблоко, 200 граммов отварной курятины или иной дичи (не вздумай по советской привычке употребить отварную колбасу, если она там у вас есть), стакан консервированного зеленого горошка, 3 яйца и 12 банки майонеза. Разумеется, картошку, морковку, курицу и яйцо варишь, затем тонко и аккуратно (этото у тебя получится!) нарезаешь и нежно, как можно нежнее, не как со мной, а как в идеале должно, смешиваешь, помешиваешь, перемешиваешь, смеешься в конце, откидываешь надоедливый локон, откидываешься на спину и благодарно смотришь в потолок. Закуриваешь, если еще не бросила, и ищешь глазами пепельницу. Улыбаешься чемуто, шевелишь губами, подбираешь эпитеты, чтобы выразить эти мимолетные, нестойкие, лукавые, неверные чувства, порывы чувств, смятение. И не находишь, и слава Богу.