Похитительница кошмаров - [33]

Такие крошечные детали придавали снам яркости. Если всё сделать правильно, вкус самого разного мусора останется у вас на языке почти всё утро. Но она добавит лишь одну десятую от обычного количества. В её планы также входило включить несколько элементов безопасности, таких как фонарик и водолазный шлем. Сны должны быть достаточно страшными, чтобы считаться кошмарами, но они должны оставлять у людей и ощущение безопасности. Что касается шепчущей пыли, Марен скажет Обскуре, что пыталась достать пыль из сейфа, но вновь потерпела неудачу. Это вряд ли послужит вечным оправданием, но позволит хотя бы выиграть время.

Амос вернулся с мокрыми до колен джинсами, но гордо продемонстрировал контейнер. Вода внутри имела серовато-зелёный оттенок, наверху среди пены плавал мелкий сор. Марен придётся сначала прокипятить воду, чтобы сделать безопасной для употребления, но эссенция останется.

– Это идеально. – Она спрятала контейнер в сумку.

– Так ты скажешь мне, что там у тебя с этой дамой? – спросил Амос.

Марен вздохнула и направилась под тёмное подбрюшье пирса. Здесь запах гнилых водорослей был настолько силён, что она буквально ощущала его вкус.

– Это покупательница из магазина снов. У неё… особые пожелания, и я выполняю их для неё.

– Тогда что она делает в больнице? Почему бы ей не обсудить их с тобой в магазине? – Амос наступил на что-то склизкое и, ойкнув, отскочил в сторону.

– Потому что бабуля не должна об этом знать, – сказала Марен. – Ты можешь дотянуться вон туда? – Она указала на капающие тени.

– Паук? Не могу понять, что это…

– Нет, только паутина. – Марен пожалела, что не захватила с собой фонарик, но Амос вытащил телефон и направил луч света в щель между двумя скользкими столбиками, между которыми растянулась тонкая паутина. – Там. – Она указала на край паутины.

Раньше, когда Амос жил на её улице, они были одного роста, но теперь он стал на несколько дюймов выше. Он встал на цыпочки и потянулся.

– Да, я могу дотянуться.

– Подожди. – Марен порылась в сумке и вытащила маникюрные ножницы. – Так тебе не придётся тянуть вниз всю паутину… и паука вместе с ней.

Она вздрогнула и отступила на шаг. Амос отрезал кусочек паутины. Марен протянула ему пакет, чтобы он бросил в него отрезанный кусок.

Между тем в голове у Марен оформился новый сон: спящий угодил в гигантскую паутину. Впрочем, через пару-тройку жутких мгновений она превратит шёлковый кокон в спальный мешок.

– Почему ты не можешь рассказать бабушке, что делаешь новые сны?

– Никто не должен об этом знать, – сказала Марен, хотя её так и подмывало рассказать. – Извини.

– Всё так плохо? – Сквозь доски пирса пробился луч света и светлой полоской упал на щеку Амоса. Его лицо было таким добрым и полным тревоги, что Марен с трудом верилось, что перед ней тот самый мальчишка, что защищал самого вредного задиру в школе.

– Типа того, – прошептала она.

– Я так и знал. – Глаза Амоса сердито вспыхнули. – Почему ты не скажешь своим родителям? Или не обратишься в полицию?

– Потому что, если я это сделаю, она расскажет им про мой ужасный поступок. – Марен была готова разрыдаться. Она наивно полагала, что, если рассказать кому-то, станет легче, но она лишь ещё глубже осознала весь ужас своего положения. Она отвернулась и подняла с земли пустую пластиковую бутылку из-под газировки, но не для приготовления сна, а чтобы, когда они вернутся в город, бросить её в бак для утилизации.

– И насколько ужасен твой проступок? – сказал Амос. – Ты ведь никого не убивала?

– Нет. – Марен сморгнула слёзы. – Но если я расскажу тебе, у других людей возникнут неприятности.

– Паршиво, – сказал Амос. – Но если всё же решишь рассказать и захочешь, чтобы кто-то тебя поддержал, дай мне знать.

Марен язвительно усмехнулась:

– Верно, ведь в прошлом ты так здорово поддержал меня.

Амосу хватило порядочности отвернуться.

– Я никогда не хотел обижать тебя. Но ты оттолкнула меня, и я не знал, что делать.

Марен перешагнула наполовину утопленную в воду гниющую балку.

– Тебе следовало выбрать меня. А не Кертиса.

Предательство Амоса казалось сущей мелочью по сравнению с той гигантской катастрофой, с которой она столкнулась сейчас. Но это всё же было предательством.

– Наверное, – сказал Амос. – Извини.

– Я приму твои извинения только в том случае, если ты, когда он начнёт кого-то унижать в следующий раз, сделаешь что-нибудь, – сказала Марен. – А если промолчишь, значит, ты такой же гадкий, как и он.

Амос кивнул:

– Клянусь, я ему больше не позволю. Если ты снова готова общаться со мной, обещаю быть хорошим другом. Моя мама тоже скучает по тебе. Она постоянно уговаривает меня пригласить тебя на ужин.

Губы Марен растянулись в робкой улыбке, хотя она и не простила его полностью. Ей очень хотелось надеяться, что однажды всё это закончится и она, как в старые добрые времена, заглянет на ужин к Амосу.

– Я подумаю об этом.

– Я даже готов испытать на себе эти твои кошмары, – сказал Амос. – Чтобы доказать, что говорю серьёзно.

Марен рассмеялась. Амос ненавидел кошмары даже больше, чем она.

– Я это ценю, но в этом нет необходимости.

– Хорошо, если ты передумаешь, предложение остаётся в силе.