Похитительница кошмаров - [23]

Марен отшатнулась и чуть не уронила кота.

– Я тебя вижу, – снова прохрипел голос откуда-то с верхних полок. Марен потребовались усилия, чтобы заставить себя заговорить.

– А-ан-нри?

Шорох перьев, и попугай приземлился на стойку. Анри склонил голову и пытливо посмотрел на неё бесстрастным глазом-бусинкой.

– Когда ты выучил английский? – пролепетала она.

– HOMARD POISSEUX![11] – ответил попугай.

Всё ещё дрожа, Марен подтолкнула лестницу на колесиках к шкафу с кошмарами. Трудно сказать, какие сны были худшими в магазине, так как разных людей пугали разные вещи. Ванна, полная пауков, была верхом ужаса для большинства людей, но, возможно, стала бы настоящей находкой для арахнолога. Пожары были частым страхом, как и авиакатастрофы. Но Марен, если она хотела удовлетворить желание той женщины, требовалось нечто поистине ужасающее. Эта Якобы-мисс-Мало сама по себе была ходячим кошмаром, так что её вряд ли напугал бы стандартный дурной сон.

Марен включила фонарик, нашла ключ от шкафа с кошмарами в ящике, где его спрятала Лишта, и вскарабкалась по стремянке. Наверху она осторожно вытерла потные руки, перегнулась через лестницу и отперла шкаф. Она не увидела нужную коробку кошмаров, но та наверняка где-то там. Люди редко заказывали их. Стараясь не думать о кошмарах, которые ускользают наружу, Марен сдвинула в сторону канистры и банки.

Ага, а вот и она, небольшая грифельная коробка с пыльной крышкой, задвинутая в дальний край полки. Марен подталкивала её фонариком, пока наконец не дотянулась рукой. Её пальцы сомкнулись вокруг коробки, и оттуда выплыл слабый запах тлена. Затаив дыхание, Марен слезла со стремянки и поставила коробку и фонарик на стойку. Артакс зашипел и вернулся к пишущим машинкам. Даже Анри, пробормотав что-то по-французски, отскочил прочь от ящика.

Марен нашла пластиковый пакет, натянула его на правую руку, а левой приподняла крышку коробки. Пакетики внутри были чёрными как смоль и источали слабый запах того, что можно было назвать страхом: маслянистый и металлический с лёгким намёком на гниль.

Лишта приготовила эту партию кошмаров около года назад, ещё до того, как Марен стала ей помогать. Соскребла щепки с внутренней стороны гроба и измельчила кость мёртвого оленя, которого нашла на обочине дороги. Марен тогда спросила у неё, о чём этот кошмар, но Лишта не захотела рассказывать ей всё. В общих чертах, сказала она, человеку приснится, что его заперли в гробу и похоронили заживо. И он будет там не единственным. Эта другая вещь в гробу будет шептать ему его имя.

Марен вздрогнула. Её пальцы через пластик сомкнулись вокруг пакетиков. Захватив пригоршню, она быстро вывернула пакет и застегнула молнию. «Странно, – подумала она, – почему Якобы-мисс-Мало решила погрузиться в такой ужас».

Что-то промелькнуло в луче фонарика. Марен отскочила. Это нечто хлопало крыльями и кружилось – бледно-голубой мотылёк размером с её палец. Марен схватила салфетку и попыталась пришлёпнуть мотылька, и тот по ошибке метнулся к окну, сквозь которое просачивался слабый свет. Насекомое забилось о стекло, а Марен попыталась замедлить дыхание.

Она проверила время: девять тридцать. Мама будет дома с минуты на минуту. Марен вернула на место крышку грифельной коробки и закрыла шкаф. Перед тем как спуститься со стремянки, она остановилась и воткнула ключ обратно в замок. Вытащив наугад коробки и не глядя на их этикетки, добавила в пластиковый пакет еще несколько пакетиков. На всякий случай.

– VOLEUSE, VOLEUSSSE[12], – прошипел Анри.

Раньше Марен никогда не слышала, чтобы он шипел. Теперь же, услышав, она предпочла, чтобы он пронзительно кричал. Она сунула пластиковый пакетик с кошмарами в карман.

– Не говори бабушке, что я была здесь, – сказала она. Прозвучало неубедительно. Интересно, задалась Марен вопросом, что, если Анри и вправду может рассказать обо всём Лиште? Попугай взвизгнул и, хлопая крыльями, взлетел на свой нашест на лестнице.

Наконец дверь магазина закрылась за ней. Марен с облегчением вздохнула. Все кошмары, которые, возможно, кружились в темноте, остались в магазине. Она вытерла руки о джинсы на тот случай, если на них налипла пыль.

– Пока, Артакс. – Ей не хотелось отпускать своего единственного оставшегося друга, но она не могла оставаться в магазине.

Снаружи, за пределами небольшого пятнышка света, всё было в тени и тумане. С моря долетал солёный ветер. Марен с трудом могла разглядеть окутанный туманом переулок, выходящий на Мейн-стрит. Сгорбившись, она сунула руки в карманы, но вспомнила, что в правом кармане лежат кошмары. Её передёрнуло от омерзения.

Марен на цыпочках кралась по переулку, и за спиной у неё плескалась вода. Впрочем, нет, никакая это не вода. Скорее всего, это шаги. Цоканье туфель на высоком каблуке. Кто-то пытался шагать как можно тише. Марен застыла на месте. Цоканье прекратилось. Сглотнув камень страха, застрявший в горле, Марен пошла дальше.

Цок-цок, цок-цок. Уже ближе. Что-то маленькое и порхающее задело макушку Марен. И она побежала.

На Мейн-стрит, в клубах голубого тумана, на скамейке автобусной остановки, сгорбившись, сидела какая-то фигура. Марен остановилась в нескольких ярдах от неё, задыхаясь не от страха, а от бега. Фигура повернулась и посмотрела на неё сквозь полумрак. Это был сухопарый мужчина из бывшей гончарной мастерской, теперь закутанный в чёрное пальто.