Похитители завтрашнего дня - [76]

— Нет, благодарю покорно. Меня это не привлекает. Очень уж похоже на тренировки времен войны.

Каждый раз, заслышав, как пики вонзаются в соломенные чучела, я хотел зажать уши. Перед самым концом войны я учился в первом классе гимназии. У нас тоже была военная подготовка. Как сейчас вижу: я бегу с винтовкой наперевес, вонзаю штык в «противника», тут же отпускаю винтовку и бегу назад. Офицер-преподаватель стегает меня ремнем. И так — до бесконечности…

— Очень жаль, Тода-сан… Вы изволили вспомнить войну. Да, в конце войны, когда наше дорогое отечество было в опасности и враг со дня на день мог высадиться на священные земли Японии, все мы были готовы встретить его бамбуковыми пиками. Но прошли годы, и люди забыли о собственном патриотизме, а о старинном славном оружии иначе как со смехом не говорили. Таких, как мы, называли фанатиками, безумцами. Но тем не менее я упорно разрабатывал тактику рукопашного боя, приемы атаки вооруженных бамбуковыми пиками отрядов. И дело моей жизни не умерло. Я испытываю величайшее счастье!

— Что ж, испытывайте на здоровье. Никто вам не запрещает, — сказал я. — А чего-нибудь посерьезнее бамбуковых лик и палок у вас не найдется?

— Сейчас брошен клич по всей Японии. Собирают настоящие мечи и пики со стальными наконечниками, — с обидой сказал старик. — Но их сохранилось очень мало. Оказывается, в свое время почти все имевшиеся запасы были конфискованы полицией и уничтожены. Зато нам удалось собрать в этом замке почти всех мастеров-оружейников. Они куют мечи. Но все же оружия не хватает…

У одного из оружейных складов группа молодых чернорубашечников под руководством мастера изготовляла луки и точила стрелы. Мастер отчаянно чертыхался. При первой пробе луки лопались, тетива все время соскальзывала, стрелы летели совсем не туда, куда метил стрелок. Выдерживали испытания меньше половины изготовленных луков. Старинное оружие, очевидно, вещь деликатная, его нельзя делать на скорую руку.

У западных стен замка множество людей трудилось над сооружением гигантских луков и катапульт. Вокруг валялись толстые бамбуковые жерди, листы железа. Здесь дело обстояло еще хуже. Огромные стрелы и камни летели во все стороны, раздавались крики раненых.

Я рассеянно смотрел на всю эту возню и суматоху.

— Тода-сан! — крикнул один из охранников. — Тамура-сэнсэй изволят вас искать. Приказывают немедленно явиться в хонмару на заседание штаба.

Штаб находился в глубоком подземелье под внутренней крепостью. Тамура сидел в окружении доверенных лиц — главарей своей шайки.

— Тамура-сан, в чем дело? — спросил я. — Готовимся к бою?

— Гм… — глубокомысленно изрек Тамура и скрестил руки на груди.

На нем было походное хаори без рукавов, под хаори — боевые доспехи, украшенные черным шелковым шнуром.

— Не думаю, что бой начнется немедленно. Но мы должны быть готовы к любым неожиданностям.

— К каким неожиданностям?

— Ветер и тучи возвещают опасность. Весьма вероятно, что в течение двадцати четырех часов Соединенные Штаты Америки разорвут дипломатические отношения с Японией.

И зачем он так говорит? Все валит в одну кучу: поэтический образ — «ветер и тучи возвещают опасность» и газетный штамп — «разорвут дипломатические отношения».

— Вы думаете, Америка так сразу и решится порвать с нами?

— Разумеется, не так это просто. Ведь наши страны долгое время были союзниками. Сейчас по инициативе Франции ведутся переговоры на уровне послов о встрече нашего премьера с президентом США. Однако, по всей видимости, на президента оказывают давление сенат, Пентагон и госдепартамент. Президент, кажется, совершенно потерял голову, — Тамура напустил на себя ужасную серьезность. — Не исключена возможность, что Пентагон предпримет сепаратные действия. Ведь армия пострадала больше всех. Пушки не стреляют, бомбы не взрываются, военные утратили смысл жизни.

— Подумаешь, огнестрельное оружие! — возразил я. — Ведь армия, эта огромная, прекрасно налаженная машина, и без пушек обладает большой силой.

— Конечно! — Тамура кивнул. — Крупные соединения сухопутных частей и морской пехоты, вооруженные штыками, являются мощными боевыми единицами. Получено сообщение, что мотомеханизированные части американской армии, переименованные в кавалерию, тренируются в кавалерийской атаке. Вместо лошадей у них мотоциклы.

На душе у меня стало совсем горько. Выходит, дело не в порохе и взрывчатке. Методы ведения войны изменятся, а бои и взаимное убийство останутся, как и прежде.

Я представил себе эту «кавалерию». Мотоциклисты, вооруженные пиками и саблями, кидаются в атаку. Идиотизм! Сумасшедший дом! Меня начал разбирать судорожный смех.

— И потом вот еще что, — продолжал Тамура. — Сильный всегда прав. Захочется Америке разорвать дипломатические отношения, она и разорвет. Наша былая дружба висит на волоске. Разве бомбежка камнями не показательна в этом отношении?.. Да что ссылаться на Америку! Разве мы в свое время не так же вели себя с Китаем?

Но лестнице кубарем скатился связист. Парень, зеленый от нервного перенапряжения и усталости, отдал честь Тамуре и протянул ему телеграмму.

— Идиоты! Сволочи! — Тамура задохнулся от гнева. — Снюхались с псами из ЦРУ и решили совершить государственный переворот. И после этого они еще смеют называть себя правыми! Вы только подумайте — молодежь из Сил самообороны лижет зад американцам!