Похитители плоти - [8]

Я снова пожал плечами.

– Не знаю, Джек, может, такое и вероятно. По-моему, можно выдумать такую ситуацию, в которой я забыл бы о врачебном кодексе, если бы это было крайне важно и я чувствовал бы себя обязанным… – Вдруг я разозлился из-за всей этой таинственности. – Не знаю, Джек, к чему вы это все?

Слишком все расплывчато, и я не хочу создавать впечатление, будто я что-то обещал. Если у вас в доме есть что-то такое, о чем я обязан сообщить, то скорее всего выполню свой долг, больше я вам ничего сказать не могу.

Джек улыбнулся:

– Что ж, спасибо и на этом. Я думаю, об этом случае вы сообщать не станете. – Он показал на дом. – Поехали.

Я снова выехал на дорогу, и метров через тридцать впереди в свете фар возникла фигура, которая бежала нам навстречу. Это была женщина в домашнем халате и фартуке, она слегка поеживалась от вечерней прохлады. Я узнал Теодору, жену Джека.

Я подъехал и притормозил рядом с ней. Она поздоровалась:

– Здравствуйте, Майлз, – и обратилась к Джеку, заглядывая в машину через открытое окно с моей стороны.

– Я не могла оставаться там одна. Просто не могла. Извини.

Он заметил:

– Надо было взять тебя с собой. Глупо, что я этого не сделал.

Открыв дверь машины, я нагнулся, чтобы пропустить Теодору на заднее сиденье. Потом Джек представил ей Бекки, и мы поехали прямо к дому.

Глава 4

У Джека зеленый двухэтажный коттедж на склоне холма; гараж является продолжением подвала. Гараж был пуст, двери раскрыты, и Джек показал мне, что можно въезжать прямо туда. Потом мы вышли из машины, Джек включил свет, закрыл ворота гаража и, толкнув дверь, которая вела в подвал, пропустил нас вперед.

Мы вошли в самый обыкновенный подвал: там стояли корыта для белья, стиральная машина, козлы для пилки дров, лежали связки газет, а возле одной стены – несколько картонных ящиков и пустых банок из-под краски.

Джек подошел к другой двери, остановился, взявшись за ручку, и повернулся к нам. Я знал, что у него там неплохой, хотя и не новый, бильярдный стол; он говорил мне, что очень часто им пользуется, просто гоняя шары сам с собой – это помогает ему собраться с мыслями. Джек взглянул на женщин.

– Возьмите себя в руки, – произнес он, потом зашел, потянул шнурок выключателя, и мы вошли следом за ним.

Лампа над бильярдным столом должна ярко освещать его поверхность. Она подвешена низко, чтобы свет не резал глаза игрокам, и потолок остается во тьме. У Джека лампа была еще охвачена прямоугольным абажуром, который ограничивал круг света лишь верхушкой стола, а все остальное помещение тонуло в полумраке. Я почти не различал лица Бекки, но услышал, как у нее перехватило дыхание. На ярко-зеленом сукне в слепящем свете 150-ваттной лампы, накрытое прорезиненной тканью, лежало какое-то тело. Я оглянулся на Джека, и он сказал:

– Ну-ка, снимите покрывало.

Ощущение раздражения и беспокойства не покидало меня: все это выглядело слишком уж таинственно, и у меня мелькнула мысль, что Джек специально нагнетает драматические эффекты. Я стащил ткань и отбросил ее в сторону.

На зеленом сукне лежал на спине обнаженный мужчина. Тело его было белоснежным, кожа в блестящем свете отдавала синевой, весь вид его был неестественным, театральным, но в то же время вполне, даже чересчур реальным. Тело было не толстое, весило килограммов семьдесят, но хорошо упитанное и мускулистое. Я не мог определить возраст, но это был явно не старик. Глаза, раскрытые навстречу потоку слепящего света, голубые и абсолютно прозрачные. На теле не было ни ран, ни каких бы то ни было признаков причины смерти. Я подошел к Бекки, взял ее под руку и повернулся к Джеку.

– И что?

Он покачал головой, воздерживаясь от комментариев.

– Смотрите дальше. Исследуйте его. Не замечаете ничего необычного?

Я снова повернулся к телу на столе. Мое раздражение все возрастало. В этом мертвом человеке действительно было что-то необычное, ноя не мог понять, что именно, и из-за этого сердился еще больше.

– Послушайте-ка, Джек, – обернулся я к нему, – я ничего не вижу, кроме мертвого тела. Давайте-ка выясним тайну: в чем дело?

Он опять покачал головой, умоляюще гляди на меня.

– Майлз, успокойтесь, пожалуйста. Я не хочу пересказывать вам свои впечатления от всего этого, не хочу воздействовать на вас. Если тут есть что-то необычное, я хочу, чтобы вы сами увидели это. А если нет, если я выдумываю, я тоже хочу знать. Поймите меня, Майлз, – мягко произнес он. Присмотритесь повнимательнее к этой штуке.

Я начал тщательно осматривать труп, не прикасаясь к нему, медленно передвигаясь вокруг стола, останавливаясь, чтобы присмотреться под разными углами. Джек, Бекки и Теодора отодвигались в сторону, когда я приближался к ним.

– Хорошо, – наконец вымолвил я неохотно, будто извиняясь. – В нем действительно есть что-то необычное. Вы не выдумываете. Или я тоже выдумываю. – Еще с минуту я постоял, всматриваясь в то, что лежало на столе. – Вот что, – решился выговорить я, – не часто встретишь такое тело, живое или неживое. Оно напоминает мне туберкулезных больных, которых я видел, – тех, кто почти всю жизнь проводит в санаториях. – Я посмотрел на присутствующих. – Нельзя прожить в нормальных условиях и не получить там и сям каких-нибудь шрамов или хотя бы маленьких царапин. Но эти больные из санаториев не имели возможности их получить, их тела оставались неповрежденными. Точно так же выглядит и это… – Я показал на бледное, неподвижное в лучах света тело. – Но оно не туберкулезное. Это крепко сбитое, здоровое тело, и мышцы у него развитые. Тем не менее оно никогда не играло в футбол или хоккей, не падало на цементный пол, никогда не ломало ни одной косточки. Вид у него такой, будто им… не пользовались.