Похитители грёз - [50]

— Слушай, у Деклана все еще сворачиваются трусы в узел при мысли, что мы соберемся назад в Барнс?

Мэттью, тщательно пережевывая, помахал ребенку в коляске. Тот махнул в ответ. Парень ответил с набитым ртом:

— Они всегда такие. Его трусы, я имею в виду. Скрученные в узел. По поводу этого. И тебя. Правда, что мы потеряем наши деньги, если вернемся? Отец на самом деле был таким плохим, как говорит Деклан?

Статья 7

Дополнительное условие. После моей смерти никто из моих детей не должен переступать физических границ «Барнс», не тревожить ничего содержимого, живого или неживого, либо активы, описанные в этом Завещании должны отойти вместо этого Фонду Нью-Йорка-Роскоммона, за исключением траста, созданного для постоянного ухода за Авророй Линч.

— Что? — Ронан отложил свой сэндвич. Чейнсо повернулась. — Что он говорит про отца?

Его младший брат пожал плечами.

— Не знай, только, что его никогда там не было или типа того. Ты знаешь. Эй, Деклан не такой плохой. Я не знаю, почему вы, парни, не можете ужиться.

«Мамочка и папочка просто больше не любят друг друга», — думал Ронан, но он не мог такого сказать Мэттью, который смотрел на него тем же самым доверчивым взглядом, которым на него смотрел мышонок. Обеда, чтобы восстановить его баланс, явно не хватало. Незаконный визит в Барнс, понимание ситуации вокруг матери и оценка происходящего Кайлой ужасно его потрясли. Внезапно его озарило решение, воскрешать ли их мать. Если бы он вернул ее назад, это бы, конечно, помогло, даже если бы она жила в Энергетическом пузыре. Один родитель лучше, чем ни одного. Жизнь лучше, чем смерть. Бодрствовать лучше, чем спать.

Но те слова Деклана проникли в Ронана: «Она ничто без отца».

Как будто он знал. Ронан ужасно хотел понять, насколько много известно Деклану, но он точно не мог у того спросить.

— Деклан начал ненавидеть меня первым, — сказал Ронан. — На случай, если тебе интересно. Так что это был не я.

Мэттью выдохнул запах тунца и сангины[21], приятный аромат то ли монахини, то ли курильщика марихуаны.

— Он просто был расстроен, что отец любил тебя больше. Меня это не беспокоило. У всех есть любимчики. В любом случае, мама меня любила больше всех.

Статья 2А

Дальнейшее завещание: Я передаю все свои имущественные права на мое местожительство в момент смерти (Барнс) вместе со всеми страховками на эту собственность моему среднему сыну.

Они тихо ели свои сэндвичи. Ронан думал, что они, вероятно, оба определили, как вышло так, что Деклан не был ничьим любимчиком.

«Если я был твоим любимчиком, — спрашивал он у своего мертвого отца, — то почему ты оставил мне дом, в который я никогда не смогу вернуться?»

Аккуратно — а это было сложно, потому что Ронан никогда не делал ничего аккуратно — он поинтересовался:

— А Деклан когда-нибудь говорил о снах?

Он был вынужден повторить вопрос. И Мэттью, и Чейнсо отвлеклись на кружащую пару бабочек-монархов.

— Типа про свои? — переспросил Мэттью. Он искусно пожал плечами. — Не думаю, что он их видит. Он принимает снотворное, разве ты не знал?

Ронан не знал.

— Какое?

— Понятия не имею. Хотя я смотрел на бутылочку. Док Мак их ему дал

— Док на хрен кто?

— Аглионбайский доктор.

Ронан прошипел:

— Чувак, он не доктор. Он младшая медицинская сестра или типа того. Не думаю, что он законно выдает лекарства. Почему Деклан принимает снотворное?

Мэттью засунул оставшуюся четверть сэндвича в рот.

— Говорит, от тебя у него язва.

— Язвы не дают проблем со сном. Язвы бывают, когда кислота проедает хренову дыру у тебя в животе.

— Говорит, ты и отец оба сновидцы, — продолжал Мэттью, — и ты собираешься заставить нас все потерять.

Ронан сидел очень тихо. Он был так тих, так быстр, что Чейнсо тоже замерла, ее голова наклонилась к младшему брату Линч, воруя тунец из забытого сэндвича.

Деклан знал об их отце. Деклан знал об их матери. Деклан знал о нем.

Что это изменило? Наверное, ничего.

— Он положил пистолет под сиденье в автомобиле, — сказал Мэттью. — Я видел, когда уронил телефон между сидениями.

Ронан осознал, что Мэттью перестал жевать и двигаться, вместо этого он просто изогнулся на скамье стола для пикника, удерживая неуверенный, подернутый влагой взгляд на старшем брате.

— Не говори, что взломщики, — наконец, сказал Мэттью.

— И не собирался, — ответил Ронан. — Ты же знаешь, я не вру.

Мэттью быстро кивнул. Он кусал губу. Его глаза неосознанно были влажными.

— Слушай, — начал Ронан, а потом снова: — Слушай, думаю, я знаю, как все поправить с мамой. Она не будет в состоянии оставаться в Барнс, и… Я имею в виду, нам все равно туда нельзя… Я думаю, что знаю, как все с ней поправить. По крайней мере, она у нас будет.

Во время составления завещания Найл Личн находился в здравом уме, трезвой памяти, в сознании и не под каким-либо принуждением и не был по любому аспекту недееспособным, чтобы составить завещание. Данная воля остается действующей, пока не будет создан новый документ.

Подписано этим днем: T’Libre vero-e ber nivo libre n’acrea.

Вот почему, вероятно, он позвонил Мэттью. Наверное, он должен был пообещать эту надежду, невозможную с самого начала. Может быть, ему нужно было сказать это вслух, тогда бы оно перестало прогрызать чертову дыру в его животе.