Похититель волшебного дара - [56]

Сесилия так закатила глаза, что стали видны только белки. Потом она открыла рот и застыла. Винни рассмеялась, позабыв о недавней скуке. За стеной из ящиков и коробок ей всё равно ничего не было видно, и поэтому, пока мадам Шопен искала нужную страницу и зачитывала пункт за пунктом, она улеглась на мягком коврике, положив под голову подушку, и уставилась в потолок.

«Надо обязательно придумать волшебные конфеты от скуки и нетерпения, – подумала Винни. – Как только дедушка позволит мне поработать с лакрицей, сразу же этим займусь». Однако пока казалось, что дедушка вовсе не торопится подпускать её к лакрице. Тут впору или рассердиться, или обидеться – что лучше? Нет-нет, пока самое главное – Генри. И смотреть за ним нужно в оба.

Глава 17, где кое-кто купается в жалости к себе, а Винни едва не взрывается от возмущения

Если бы только дети знали…

Сколько же несчастий и испытаний ему пришлось вынести! И вот он сидит здесь, посреди овечьего пастбища, совсем один в своём микроавтобусе с жестоко разбитой дверью у пассажирского сиденья. Но жалко ли ему себя? Вовсе нет! Себя жалеют только слабаки!

Он всегда был сам по себе, его не защищали ни братья, ни сёстры. Никто не заступался за него перед родителями, ему не с кем было играть в длинных сырых коридорах замка Грандфорт, по которым он бегал в одиночестве, чтобы согреться. У него была только няня, а потом Джеймс, личный камердинер, а ещё дворецкий Хэнсон, который только одним своим холодным и отстранённым видом, казалось, сообщал: ты плохо воспитан и никогда ничего не достигнешь.

Он вытащил себя из болота и всего добился сам. И отомстил и слугам, и вечно ссорившимся родителям. Как они извивались, как рыдали! А что же он? Ничего. Никакой жалости, все добрые чувства остались в прошлом. Он подобрал подходящие леденцы для каждого. Дворецкий, например, целый день был твёрдо убеждён, что у него отказали ноги, и ползал по драгоценным персидским коврам.

«Хэнсон! – со смехом восклицал он. – Что ты делаешь? Ты червяк?»

Мать, леди Грандфорт, он заставил выписать чеки на суммы с множеством нулей. Наконец-то старая скряга проявила щедрость, хоть и выла при этом, закатывая глаза. А ведь она так любила одевать единственного сына в изношенные пальто, доставшиеся от двоюродных братьев, которых он в жизни не видел.

Пришла очередь и отца, барона Джорджи, которому собственный тесть передал столь желанный титул барона Грандфорта. Он вернул папу, которого ему никогда не разрешали называть папой – только отцом, – в худший день в его жизни: вынудил его смотреть в глаза первому подстреленному в юности на охоте оленю, который никак не хотел умирать и не отводил глаз от отца.

Приятные получились тогда выходные дома, в замке. Он здорово повеселился, наблюдая за мучениями слуг и родственников.

Ну, то было давно, в детстве. С тех пор он жил сам по себе, не часто появляясь дома. Перед каждой поездкой в замок приходилось маскироваться, прятать мерзкие прыщи на подбородке под бородой, а потом слушать, как слуги издевались над его постоянно ломающимся голосом. У него за спиной, конечно.

И вот он здесь, на зелёном лугу. Он ненавидел блеянье овец, но в то же время эти звуки его успокаивали – ведь он несколько дней прожил с ними совсем рядом.

План обрёл ясность: он преподнесёт «Кругу добрых друзей» (вот уж нелепое название!) великолепный сюрприз. Настолько потрясающий, что никто ничего и не поймёт! Как только Minor сделает хоть шаг по пляжу – окажется в его руках! А мальчишка непременно выйдет на пляж – об этом он позаботится.

Чёрт возьми! Он так стукнул кулаком о руль, что заболела рука. Придётся преодолеть безумный страх перед водой. И почему похищать приходится именно по воде?! Но ничего не поделаешь. Транспорт, который играл такую важную роль в его планах, был слишком хорош! Просто мечта! Он передвигался и по суше, и по воде, и по воздуху, мог даже закапываться в землю, как крот, и строить тоннели! Красота!

Придётся только избавиться от существ, который жили в машине. Это несложно, ведь его столько раз заставляли их кормить и выпускать на прогулки. Разве кто-нибудь подумал о его орнитофобии – боязни птиц и вообще всего, покрытого перьями! Ничего подобного! Им было всё равно, и они выбирали ему задания поглупее.

«Вставай! Просыпайся! Здесь все работают, никто не ленится, юноша!» – утренние вопли Герберта так и звенят в ушах. А ему хотелось поспать вволю. Да и какому подростку понравится вставать ни свет ни заря!

Безумие, иначе и не скажешь! Во многом он до сих пор оставался и ощущал себя подростком, хотя уже пять лет как вышел из этого возраста. А всё из-за того купания в котле! Но ему просто было любопытно! Хотелось узнать о чём-то новом, а не только постоянно слышать о леденцах, которые помогают детям обретать силу и уверенность! Конфетки для хороших детишек, для грустных детишек… он чуть не разрыдался. Ха! Надо взять себя в руки! А разве ему хоть раз предлагали волшебный леденец для храбрости или от грусти? Нет. Хотя он заслуживал такой конфеты куда больше многих – уж его мерзкие, вечно безразличные родители постарались! Но он справился сам. Взглянув в зеркало заднего вида, он усмехнулся.