Похититель невест - [8]

Сэр Майлз с улыбкой поставил свой кубок на стол и легонько ударил своей ладонью по ладони Эвелины, как барышник, заключающий сделку.

— По рукам, — рассмеявшись, воскликнул он, и они выпили за удачный договор.

— Он вовсе не ничтожество! — Изабель поднялась из-за стола, даже не замечая, что пальцы ее судорожно сжимают перо. Кажется, никогда в своей жизни она не испытывала такой ярости — вернее, она и представить себе не могла, что способна на такой гнев. Кузина и дядя, пораженные ее неожиданной вспышкой, резко обернулись к ней, но Изабель упрямо повторила: — Сэр Джастин — отнюдь не ничтожество.

Несколько мгновений напряженной тишины — и Эвелина звонко расхохоталась, а лицо сэра Майлза потемнело от бешенства.

— Вы не вправе судить об этом, миледи, — резко произнес он. — Честно говоря, это вообще вас не касается. Лучше помолчите и заканчивайте свою работу, иначе мне придется примерно наказать вас за несдержанность.

— Нет, я не стану молчать! — горячо воскликнула Изабель. — Мне противно вас обоих слушать. — Взгляд девушки, устремленный на родственников, выражал лишь презрительное отвращение. — Сэр Джастин пришел сюда с чистыми намерениями и заявил о них искренне и откровенно, как и подобает истинному джентльмену. Неужели вы считаете, что ему приятно сознавать, что и его тоже принуждают вступить в этот навязанный ему брак? Тем не менее, по отношению и к Эвелине и к вам, дядя, он вел себя как честный и добрый человек, намерения которого серьезны и чисты. Да как вы только смеете так гадко отзываться о нем?

— Клянусь честью! — с яростью выкрикнул барон и с такой силой стукнул кубком по столу, что красное вино выплеснулось на скатерть и на пол. — Ты не имеешь права, девчонка, разговаривать со мной или с твоей кузиной столь неподобающе оскорбительным образом!

— Ах, отец! — с трудом произнесла Эвелина, покатываясь со смеху. — До чего же это забавно! Неужели ты ничего не понял? Да она влюблена в него! Изабель… — приступ смеха одолел красавицу с новой силой, — Изабель влюбилась в сэра Джастина! Как, по-твоему, он не придет в ужас от такого известия, а? Можешь представить себе его лицо, когда он узнает, что такая… такая уродливая крыса по уши влюблена в него?

Сэр Майлз был настолько поражен неповиновением Изабель, что не обратил внимания на шутки своей дочери.

— Ты глубоко ошибаешься, — обратился он к Изабель, — если считаешь, что я когда-нибудь разрешу тебе выйти замуж. Поэтому лучше побереги силы, девочка, и подчиняйся мне беспрекословно. Мысли твои должны быть заняты исключительно деньгами и цифрами, но никак не холостыми мужчинами. Если тебе дорога жизнь твоего брата — да и твоя собственная, — ты поймешь, что я имею в виду.

Но Изабель ничего уже не могла понять. Проклятый характер снова одержал верх, и она дала волю гневу, который накапливался в ее душе уже много дней — с тех самых пор, как сэр Джастин впервые появился в доме сэра Майлза и оказался втянутым в коварную игру. Каждый день, когда сэр Джастин приходил и горячо упрашивал Эвелину стать его женой — чтобы услышать в ответ на его предложение жестокую ложь, — каждый такой день добавлял новую каплю возмущения в душе Изабель. Уже четыре долгих года она живет на положении невольницы в доме своего дяди и трудится целыми днями, не покладая рук. Теперь же каждое оскорбление, каждая новая угроза, каждая несправедливость обжигали ее каленым железом. Не отрывая глаз от лица дяди, Изабель подняла руку, и ее длинные, привыкшие к работе пальцы гневно смяли дорогое перо, так что оно пришло в полную негодность. И девушка швырнула его на раскрытую тетрадь.

Даже Эвелина оборвала смех.

Последовавшее молчание, казалось, длилось бесконечно, но сэр Майлз, наконец, заговорил:

— Ты поступила необдуманно, Изабель, и мне придется наказать тебя. Ты будешь сидеть в подземелье без еды и питья до тех пор, пока не закончишь все расчеты. Если работа не будет завершена к завтрашнему утру, когда у меня назначена встреча с моим банкиром, я вынужден буду отправить сэру Хоутону распоряжение относительно Сенета…

— Но он не имеет к этому делу никакого отношения! — гневно воскликнула Изабель, делая шаг по направлению к сэру Майлзу.

— Ошибаешься, моя дорогая, — спокойно отвечал дядя. — Имеет, и самое непосредственное. Тебя отведут в подземелье, и ты закончишь все подсчеты до рассвета, — он резко указал пальцем на раскрытую тетрадь, — иначе я велю вернуть Сенета в Лондон, где ему придется прилежно трудиться, отрабатывая свой хлеб. Я придумаю для него занятие погрязнее и потяжелее, можешь мне поверить на слово.

— Отправь его в Белую Башню,[6] отец, — голос Эвелины звучал как мурлыканье сытой кошки. — Пусть они оба поработают на очистке выгребных ям. Или нет, лучше предложи его в батраки кому-нибудь из своих арендаторов.

Представив, что ее горячо любимый младший брат от зари до зари занят столь тяжким и отвратительным делом, как чистка помоек и отхожих мест, Изабель стала понемногу остывать. Вполне вероятно, дядя так и поступит, чтобы принудить ее к повиновению. Ведь он жесток и коварен. Изабель слишком долго прожила в его доме, чтобы легкомысленно относиться даже к намеку на угрозу подобной расправы.