Похититель детей - [8]

Теплый воздух из универмага, подгоняемый вентилятором на входе, устремился навстречу Беньямину и принес ему неизъяснимое удовольствие. Беньямин остановился на входе и распахнул анорак, надеясь, что теплый воздух высушит и его рубашку, прилипшую к спине, но из этого ничего не вышло. Она осталась мокрой и холодной. Так что пришлось зайти в магазин. Он прошел через галантерейный и чулочный отдел, миновал прилавки с дешевыми модными украшениями и добрался до эскалатора за отделом аптекарских и косметических товаров. Он поехал на четвертый этаж, потому что знал: там находятся туалеты.

Ему повезло. В мужском туалете никого не было. В это время в универмаге было мало посетителей, он открылся всего лишь полчаса назад. Беньямин поспешно стянул куртку, пуловер и футболку, потом снова натянул пуловер, потому что страшно стеснялся оставаться до пояса голым, и подставил футболку под электрическую сушилку для рук. Пришлось раз десять запустить сушилку, прежде чем футболка наконец высохла. Он с облегчением оделся и в теплой, сухой одежде наконец-то снова почувствовал себя хорошо.

В этот момент в туалет зашел толстый пожилой мужчина с жидкими, зачесанными с затылка на лоб волосами, слепо моргавший, словно его ослепил свет, хотя здесь вообще-то было не особенно светло. Он смерил Беньямина сердитым взглядом, однако ничего не сказал и исчез в одной из кабинок. Беньямин услышал, что мужчина закрыл дверь кабинки на засов, и сунул под сушилку мокрую голову. Однако горячий воздух дул ему только в затылок, так что прошлось оставить эту затею. Беньямин снова надел анорак, взял портфель и отправился в отдел игрушек.

— Слушай, парень, ты играешь уже целый час. По-моему, хватит, — заявил молодой продавец — обладатель прически, как у Элвиса Пресли, и непередаваемого берлинского диалекта. — Здесь не детский сад. У тебя что, сегодня нет занятий в школе?

— Наша учительница заболела, — заикаясь, пробормотал Беньямин и с неохотой положил на место пульт дистанционного управления автогонками. — Ладно, сейчас уйду.

— Вот и хорошо, — ухмыльнулся продавец и убрал машинки с игрушечного автодрома.

Беньямин собрал свои вещи. Было уже одиннадцать. У него оставалось больше двух часов свободного времени, и он думал, чем бы заняться. «Карштадта» с него пока что достаточно, и, может быть, дождь уже прекратился, тогда можно будет пойти к каналу покормить диких уток. К двум своим школьным бутербродам он пока еще не притрагивался. Значит, один — себе, а другой — уткам. Это будет справедливо. Бедным птицам при такой погоде трудно найти себе что-нибудь поесть.

Прошлой весной срубили деревья на берегу канала, потому что они вот-вот могли упасть в воду и помешать движению судов. Муниципальное управление по озеленению города распорядилось аккуратно распилить стволы и сложить их в штабель, чтобы лучше было вывозить. Тем не менее несколько колод скатились вниз или просто остались в стороне.

На одной из колод сидел Беньямин, а перед ним, всего в двух метрах, плавала целая стая уток. Определенно штук двадцать-тридцать. Они появились быстро как молния, будто возникли из ниоткуда, как только Беньямин бросил кусочек хлеба единственной, степенно плававшей перед ним паре уток.

Пока он скормил им один бутерброд, снова начался дождь. Беньямин надел капюшон на голову, потому что не хотел, чтобы футболка еще раз намокла, и начал кормить уток уже вторым бутербродом — тем, которым, собственно, собирался пообедать сам. Утки становились все доверчивее и подплывали все ближе. Некоторые уже начали брать крошки прямо у него из рук, ведь тогда не нужно было драться с другими за каждый кусочек хлеба.

Беньямин, сколько себя помнил, всегда мечтал о домашнем животном, но так его и не получил. Его мать боялась работы, грязи и болезней, которые могут передаваться через них. Правда, отец обещал ему котенка, если он не останется в пятом классе на второй год, но ничего из этого, наверное, не получится. Котенка можно выкинуть из головы.

Беньямин так увлекся кормлением уток и был в таком восторге, что их приплывало все больше и больше, что не заметил двух парней, которые тихо подошли сзади. Вдобавок ему почти ничего не было видно и слышно под капюшоном.

Парни смахивали на скинхедов. У них были бритые головы и кожаные куртки. У того, что пониже, на голове была вытатуирована молния. Из-за обритых голов трудно было определить возраст парней. Им могло быть лет шестнадцать-семнадцать, а может, и больше. Беньямин понял, что произошло, лишь когда кто-то схватил его за анорак и рывком поставил на ноги. Он увидел прямо перед собой два лица, которые показались ему уродливыми рожами, и закричал. Утки бросились в стороны. Вдруг раздался короткий резкий щелчок ножа с выбрасывающимся лезвием, и парень повыше приставил его к горлу Беньямина.

— Заткнись! — прошипел он.

Беньямин умолк.

Тот, что с молнией, стянул с мальчика анорак, пока второй держал его.

— Где деньги? — спросил он.

— У меня нет, — пролепетал Беньямин. — Честно, нет. Я всегда хожу в школу без денег. Чтобы не украли.

— Говно!

Тот, что поменьше, схватил портфель Беньямина, вытряхнул его и перерыл содержимое. Кошелька там не было.