Из другой комнаты донесся скрежет - река двигала мебель. Тамара стянула шелковое розовое покрывало с постели и стряхнула разбитое стекло с него. Закутавшись в него словно в шаль, она пробралась сквозь воду, уже доходившую до колена, к двери. Дом сошел с ума. Стулья плавали. Бумаги и книги раскачивались на поверхности воды как игрушечные кораблики. Аромат сточных вод пропитал воздух. Где-то вспыхнул свет, и у Тамары появился новый страх - электричество. Она услышала писк и заметила движение в воде - серая крыса плыла по коридору, чтобы спастись. В панике Тамара заставила себя пройти мимо буфета с фарфором, который завалился на бок и плыл к лестнице. Она бросилась наверх в ванную и рухнула на колени перед унитазом. Почти час, как ей казалось, она мучилась рвотой. Ее так сильно тошнило, что она разодрала горло и обмочилась. Она чувствовала привкус крови во рту.
Затем погас свет.
Тамара моргнула, позволяя глазам привыкнуть к темноте. Снова замотавшись в розовое покрывало, она заставила себя встать и проделать путь к кабинету дедушки. Он выходил на шоссе, а не на реку. Если вода продолжит прибывать, эту комнату затопит последней. Дверь не была заперта, и даже если бы была, она бы с удовольствием ее разрушила. Внутри кабинета она увидела черную коробку на столе. В темноте телефон был похож на свернувшегося клубком спящего кота. Стоит ли ей позвонить и позвать помощь? Она не знала. Ее однажды предупреждали не трогать телефон во время грозы, но молний не было. Осторожно она подняла трубку. Линия не работала. Она была одна в доме с трупом дедушки.
Тамара подошла к окну. Лужайки не было. Ухоженные пастбища для лошадей, огороженные белыми заборами - исчезли. Булыжная дорога исчезла. Каменная ограда, построенная рабами задолго до начала Гражданской воны, - исчезла. Теперь там была одна вода. Вода, вода везде. Только конюшня на высоком холме была нетронута. Если вода продолжит подниматься, их накроет следующими. Как и ее.
Когда она была маленькой девочкой и ходила в воскресную школу, узнала историю о Ное и его ковчеге. Из того, что она запомнила с уроков, Бог пообещал, что больше никогда не уничтожит землю с помощью потопа, и в подкрепление своего обещания подарил радугу.
Казалось, будто Бог изменил свое решение.
Тамара отвернулась от окна и на столе нашла упаковку дедушкиных сигарет, спички в верхнем ящике, где он хранил свои дорогие ручки и канцелярские принадлежности. Она не подожгла сигарету, но она зажгла свечи, которые нашла в верхнем ящике. Свет свечей подсказал ей одну идею. Она начала копаться в ящиках. Если Бог уничтожил все водой, то она уничтожит огнем.
Сегодня она хотела уничтожить все. Деловые бумаги. Письма. Завещание дедушки, если найдет его, и она не унаследует ничего, потому что не хотела ничего. Ей не нужен был ни кирпичик из этого места. Не хотела ни цента. В ящике она нашла револьвер и пули. Револьвер дедушки, которым ее мать угрожала застрелить Кермита. Тамара открыла окно и вытянула револьвер над водой. Разве что… нет. Что, если он ей понадобится позже? Она закрыла окно, держа в руках пистолет. За ней может прийти полиция. Она не позволит им посадить ее в тюрьму за то, что она сделала. Она лучше умрет, чем признает вину. Ее мать подставила ее, оставила одну, чтобы дед сделал свое дело. Ее мать за это тоже поплатится.
Тамара вытащила каждый листок из ящика. Она выбросила бухгалтерскую книгу в мусорное ведро, записную книжку, все до чего она могла дотянуться. Все что могло гореть, все, что она сожжет.
Бумаги было недостаточно. Счетов было недостаточно. Она хотела сжечь само сердце «Красной нити». Бутылку. Первую бутылку и красную ленту Веритас. Где бутылка?
Она взяла свечу и обошла комнату, рассматривая стены и столы. В углу кабинета она увидела девочку со свечой в руке. Себя. Ее отражение в стекле бара. Она подняла свечу к шкафу и заглянула внутрь, рассматривая ряд янтарных бутылок с красной лентой на горлышке. Стеклянные бутылки плясали в свете свечи, и на момент показалось, что внутри каждой горит огонь. Тамара поставила свечу вниз, обмотала покрывалом руку и локтем разбила стекло.
Тамара сбросила покрывало на пол и отошла от осколков. Сегодня она и так настрадалась. «Красная Нить» больше не причинит ей боли. Она рылась в шкафу, рассматривая каждую бутылку. Одна бутылка была этого года. Другая 1970-го. Другая была достаточно старой, ее лента выцвела до бледно-розового, но недостаточно старая, чтобы оказаться той, которую она искала.
И тогда она увидела ее.
В самом углу шкафа на нижней полке в стеклянной коробке стояла она. Первая бутылка. Девочка вытащила коробку и сняла с нее стеклянную крышку. Из подушки из красного бархата она достала бутылку. Вокруг горлышка висела тонкая и ветхая лента, покрытая ржавчиной от возраста. Улыбаясь, Тамара поставила ее на шкаф. Она не знала, что делать с ней. Выпить? Вылить в речную воду? Столько вариантов, каждый лучше предыдущего. Она должна придумать что-то стоящее, что-то, что причинит боль дедушке, и Джейкоб Мэддокс перевернется в гробу.
Тамара не торопилась с действиями. А пока ей придется снова спрятать бутылку. Она начала возвращать бутылку на бархатную подушку и заметила что-то в коробке - конверт. Конверт, который спрятал ее дедушка.
