Дедушка снова усмехнулся, но она не поняла, что смешного было в ее словах. Она не находила эту ситуацию смешной. Ее мать ненавидела Леви, потому что его мать была чернокожей? Это самое отвратительное, что она слышала в своей жизни.
Самое ужасное.
Самое.
За всю ее жизнь.
- В большинстве из них течет белая кровь. Наших рук дело, конечно же. Но это не делает его белым. Мои родители были оба правши, и вот я левша. Думаешь, моя мама согрешила с молочником?
Тамара проигнорировала вопрос. Ее мать называла Леви «мальчик», и Леви, казалось, обижался на это больше, чем Тамара считала разумным. Ее постоянно называли «девочкой», но даже она понимала разницу между обращением к белому мальчику «мальчик» и чернокожему мальчику.
- Поэтому мама ненавидит Леви?
- Скажем так, она не очень довольна его происхождением.
- Мне плевать, что он наполовину черный или красный, или зеленый. Мне плевать, кем была его мать или отец. Если его отец был Гитлером, а мать Дайана Росс, мне будет все равно.
Ну, не совсем, но только потому, что ей нравилась Дайана Росс.
- Но меня волнует твоя мать. И твой отец.
- А меня нет.
- Волнует, и ты это знаешь. Ты Мэддокс, а это кое-что значит. Ты особенная, Тамара.
- Не понимаю, почему. Не похоже, что у меня есть выбор.
- Не важно. Королева Англии была рождена Королевой Англии. Она не может передумать стать королевой, но она может решить какой королевой она будет - хорошей или плохой. И перед тобой тот же выбор.
- Хорошо, тогда я буду королевой Англии.
- Ты будешь кем-то лучше. Ты будешь моей королевой. И ты будешь править целым королевством «Красная Нить». Ты и я, Тамара, мы особенные. Только у нас с тобой на всей планете по венам течет кровь Джейкоба Мэддокса. Ты это знала?
- Я знаю, - ответила она, все еще не понимая, почему это делает их особенными. Она никогда не встречалась с Джейкобом Мэддоксом, мужчиной, который основал винокурню «Красная Нить». Он навсегда был мертв. И, кроме того, что он основал семейный бизнес, она не знала о нем ничего.
- Хотел бы я, чтобы нас было больше. Но твоя бабушка была хрупка тут, - сказал он, постучав пальцем по лбу. - И ее здоровье тоже не было крепким. После двух сыновей нам пришлось остановиться. Потом у нее случился удар, и я не мог повторно жениться, не то чтобы не хотел, - продолжил он, хотя она чувствовала, что он хотел, очень сильно. Если бы она была на его месте, одному Богу было известно, что половина одиноких женщин в округе считали секунды до того, как дедушка вернется на рынок. - Твой дядя Эрик умер во Вьетнаме, еще до того как успел жениться и создать собственную семью. И твой папа, конечно…
- Да. Папа. - Папа был мертв уже три года, пять месяцев и шестнадцать дней. Но кто считал?
- Мы надеялись, что у него и твоей матери будет большая семья, но этому было не суждено произойти.
- Не думаю, что они нравились друг другу, - сказала Тамара, что было правдой, но не совсем. Дедушка иногда любил подразнить ее маму насчет детей, которыми она не пополнила генеалогическое дерево Мэддоксов, на что папа сказал бы ему отвалить и оставить ее в покое, но дедушка возразил бы: «Если бы ты не оставил ее, у нас бы не было повода об этом говорить». Она никогда не понимала своих маму и папу. Они были дружны, но все же казались последними людьми на планете, которые могли бы жениться друг на друге. - Должно быть, и я ему не очень нравилась, раз он покончил с собой.
- Он любил тебя, - ответил он, хотя Тамара задумалась. Неужели мужчина, который на самом деле любит своих дочерей, стреляет себе в голову и оставляет их на произвол судьбы с сумасшедшей матерью?
- Я тоже любила его. И скучаю по нему. - Она крепче прижала к груди свою розовую подушку.
- Я знаю. Мы все скучаем. Даже не могу сказать, сколько раз я думал о том, как хорошо было держать его на руках после его рождения. И Эрика тоже. Мои мальчики. Мои прекрасные мальчики. Я бы все отдал, чтобы это повторить - держать на руках своего сына. Все. Ты чувствуешь что-то подобное? Что ты могла бы отдать все, чтобы получить это?
- Я бы все отдала, чтобы вернуть папу.
Казалось, этот ответ удивил его.
- Да. Мы оба, дорогая.
Она не была уверена, что поверила ему, и ей было неловко из-за этого. Дедушка говорил о дяде Эрике постоянно - красивый, сильный, умный, мечта, а не сын. Но Нэш? Ее отец? Дедушка почти никогда не говорил о нем, если только кто-то другой не вспоминал.
- Хотела бы я, чтобы мама тоже вернулась, - сказала она. Но судя по темноте, сырости и новому ливню, мама вернется не скоро. Она поняла, что дедушка смотрит на нее, изучает. Он делал это раньше, наблюдал за ней. Иногда появлялось такое чувство, что смотрел на нее он реже, чем лапал. Ей нравилось, когда Леви на нее смотрел. Но даже он так не смотрел на нее.
- Ангел, я знаю, что быть Мэддоксами не просто. Иногда мы должны делать то, чего не хотим. Твоя бабушка хотела пойти в колледж вместо брака. Но у ее семьи были проблемы с деньгами, поэтому она вышла замуж. Ты делаешь то, что должна сделать ради своей семьи. Как Джейкоб Мэддокс.
- А что он сделал?
- Мой дедушка, Джейкоб Мэддокс, тоже женился ради денег. Женился на леди по имени Генриетта Арден. Поэтому этот дом называется Арден, потому что без нее его у нас не было бы.
