- Как скажешь, - сказала она, сомневаясь, что доверяет его мнению так же безоговорочно, как он. Дедушка был самым богатым человеком в штате, и все знали об этом. Весь день люди подчинялись его воле - она видела это собственными глазами. Если его остановят за превышение скорости, коп посмотрит его удостоверение, усмехнется и отпустит с предупреждением. Владельцы ресторанов приносят ему выпивку на дом. Один отель в Луисвилле, в котором он остановился, выделил ему личного консьержа для постоянного обслуживания. Люди - это одно, но что-то подсказывало ей, что река не подчинится его воле так охотно. Река здесь была до дедушки и будет после него.
- У тебя был тот еще день, верно, маленькая леди? - Он занял в два раза больше места у окна, чем она.
- С днем Рождения меня, да?
- Хочешь рассказать, что происходит между тобой и стариком Леви?
- Между мной и стариком Леви ничего не происходит.
Дедушка поднял брови и свой стакан. Он сделал глоток, и она последовала за ним, морщась. Бурбон был в их доме повсюду, но она до сих пор не понимала его вкуса. Что говорить о бурбоне, она и вкус кофе то до конца не распробовала.
- Твоя мать утверждает, что застала вас кувыркающимися в сене.
Она густо покраснела. Достаточно было того, что она говорила о Леви с матерью. Если бы у нее была лопата, она бы прямо сейчас вырыла себе могилу.
- Там было сено, но мы не кувыркались, - ответила она. - Я попросила его поцеловать меня в мой день рождения, и он поцеловал меня в мой день рождения. Завтра не мой день рождения, значит, завтра он не будет меня целовать.
- Ты расстроена из-за этого.
Она пожала плечами и откинулась на спину, ее руки вцепились в подушку. Когда она выдохнула через нос, окно превратилось в облачко.
- Он тебе нравится? - спросил ее дедушка. Он протянул руку и ущипнул ее за палец. Насколько он пьян? Очень, как полагала она. Очень, очень. - Тамара, ответь мне?
Она рассмеялась от щипка. - Да, он мне нравится.
- Как сильно он тебе нравится?
- Не знаю. Сильно? - Она, наконец, посмотрела дедушке в глаза. Он улыбался, но от улыбки ей не становилось лучше. Это была самая последняя тема для беседы, которую она хотела обсуждать с дедушкой.
- Сильно, да? - дедушка откинулся на спину и скинул ботинки. Они приземлились на маленький розовый коврик возле ее кресла-качалки и оставили на нем пятно. Ей было все равно. Ее так тошнило от розового цвета, что она была готова сжечь дом, лишь бы избавиться от него.
- Сильно. Даже больше того, что бы то ни было.
- Я заметил, как вы с ним разговаривали.
- Только разговаривали.
- Он обожает тебя.
- Нет. Он груб со мной. Он говорит, что я ленивая, и заставляет вычищать навоз из стойла, и говорит, что я избалованная. Он называет меня Ржавой. Даже не помню, чтобы он называл меня по имени.
- Я называл твою бабушку Злючкой, потому что она была самой упрямой женщиной, которую я когда-либо встречал. Сводила меня с ума, когда была помоложе. Я не мог оторвать от нее рук.
- Дедушка, серьезно. Я не хочу ничего слышать об этом, ни сейчас, никогда.
- Ты достаточно взрослая, чтобы слушать о вещах, которые не хочешь слышать.
- И, тем не менее, я не хочу об этом слушать.
Он вздохнул и кивнул.
- Ты превратилась в такую красивую девушку, - сказал он. - Я удивлен, что Леви единственный парень, с которым у нас проблемы из-за тебя.
- Вы отправили меня в женскую школу, помните?
- Это хорошая школа.
- Это женская школа, - повторила она.
- Я ходил в школу для мальчиков, Мейллесбург Милитари. Лучшая школа в штате.
- Здорово. Можно меня туда перевести?
- И ты удивляешься, почему мы стараемся следить за тобой, - ответил он, улыбаясь ей.- Может, нам стоит внимательнее следить за тобой.
- Мама злится только потому, что она без причины ненавидит Леви.
- У нее есть причина.
- Я знаю, что он старше меня, но не так уж и намного. И он хорошо обращается с лошадьми. Мама сказала, или я позволю ей уволить Леви, или она отдаст Кермита на живодерню. Я не могу жить без Леви. Я не могу жить без Кермита. Она пытается убить меня?
- Ты не умрешь без Леви.
- Может, и не умру, - ответила она. Она могла. Происходило что-то странное. - Все равно, я не понимаю, почему мама ненавидит его, хотя, думаю, она всех ненавидит.
Дедушка снова вздохнул. Она учуяла аромат сигар и бурбона в этом вздохе. Ей захотелось открыть окно.
- Есть кое-что, чего ты не знаешь о Леви и должна узнать. Давным-давно мать Леви работала на меня. Она прибиралась в офисах «Красной Нити».
- Она была дворником?
- Уборщицей.
Тамара ощутила укол жалости к Леви. Быть сыном уборщицы, должно быть, было нелегко. Она знала, что его мама уже умерла, но он никогда не говорил, что она работала на дедушку. - Мама ненавидит его, потому что его мать работала уборщицей?
- Тамара, милая, его мать была чернокожей. Ты не знала?
Тамара прищурилась на дедушку.
- Что?
- Именно.
- Но он…
- Он светлокожий. Но он не белый.
Не существовало слова, чтобы описать шок Тамары.
- Но как…
- Его папа был белым, - пожимая плечами, ответил дедушка. - Иногда случается. И ты никогда не узнаешь, каким будет ребенок - светлым или темным, или смешанным.
- Но у него голубые глаза. Это рецессивный признак. Мы проходили на биологии. Я должна была сделать решетку Менделя\Пеннета по цвету глаз. Он должен был быть белым с обеих сторон, чтобы получить голубые глаза.
