Похищенный - [32]

Сколько раз я рассказывал ему, как много видел добра от людей на этой суше, которая его так пугала, как сладко меня кормили, как заботливо обучали родители и друзья! После очередных побоев он в ответ горько плакал и божился, что удерет, а в обычном своем дурашливом настроении, особенно после стаканчика спиртного, выпитого в рубке, только поднимал меня на смех.
It was Mr. Riach (Heaven forgive him!) who gave the boy drink; and it was, doubtless, kindly meant; but besides that it was ruin to his health, it was the pitifullest thing in life to see this unhappy, unfriended creature staggering, and dancing, and talking he knew not what.	Спаивал мальчишку мистер Риак - да простится ему этот грех, - и, несомненно, из самых добрых побуждений; но, не говоря уж о том, как губителен был алкоголь для здоровья Рансома, до чего жалок был этот несчастный, забитый звереныш, когда, лопоча невесть что, он приплясывал на нетвердых ногах!
Some of the men laughed, but not all; others would grow as black as thunder (thinking, perhaps, of their own childhood or their own children) and bid him stop that nonsense, and think what he was doing.	Кое-кто из матросов только скалил на это зубы, но не все: были и такие, что, припомнив, быть может, собственное детство или собственных ребятишек, чернели, словно туча, и одергивали его, чтобы не валял дурака и взялся за ум.
As for me, I felt ashamed to look at him, and the poor child still comes about me in my dreams.	Мне же совестно было даже глаза поднять на беднягу. Он снится мне и поныне.
All this time, you should know, the Covenant was meeting continual head-winds and tumbling up and down against head-seas, so that the scuttle was almost constantly shut, and the forecastle lighted only by a swinging lantern on a beam.	Все эти дни, надо сказать, курс "Завета" лежал против ветра, бриг кидало с одной встречной волны на другую, так что люк был почти все время задраен и кубрик освещался лишь фонарем, качавшимся на бимсе.
There was constant labour for all hands; the sails had to be made and shortened every hour; the strain told on the men's temper; there was a growl of quarrelling all day, long from berth to berth; and as I was never allowed to set my foot on deck, you can picture to yourselves how weary of my life I grew to be, and how impatient for a change.	Работы хватало на всех: что ни час - то либо брать, либо отдавать рифы у парусов. Люди устали и вымотались, весь день то у одной койки, то у другой завязывались перебранки, а мне ведь ногой нельзя было ступить на палубу, так что легко вообразить, как опостылела мне такая жизнь и как я жаждал перемены.
And a change I was to get, as you shall hear; but I must first tell of a conversation I had with Mr. Riach, which put a little heart in me to bear my troubles.	Что ж, перемена, как вы о том узнаете, не заставила себя ждать; но прежде следует рассказать про один мой разговор с мистером Риаком, после которого мне стало немного легче переносить испытания.
Getting him in a favourable stage of drink (for indeed he never looked near me when he was sober), I pledged him to secrecy, and told him my whole story.	Улучив минуту, когда хмель привел его в благодушное настроение (трезвый, мистер Риак даже не глядел в мою сторону), я взял с него слово молчать и выложил без утайки свою историю.
He declared it was like a ballad; that he would do his best to help me; that I should have paper, pen, and ink, and write one line to Mr. Campbell and another to Mr. Rankeillor; and that if I had told the truth, ten to one he would be able (with their help) to pull me through and set me in my rights.	Он объявил, что все это похоже на балладу, что он не пожалеет сил и выручит меня, только нужно раздобыть перо, бумаги, чернил и отписать мистеру Кемпбеллу и мистеру Ранкилеру: с их помощью, если я сказал правду, он определенно сможет вызволить меня из беды и отстоять мои права.

"And in the meantime," says he, "keep your heart up.	- А покуда не падай духом, - сказал он.
You're not the only one, I'll tell you that.	- Не ты первый, не ты последний, можешь мне поверить.
There's many a man hoeing tobacco over-seas that should be mounting his horse at his own door at home; many and many!	Много их мотыжит табак за океаном, кому жить бы на родине господами в собственном дому - ох, много!
And life is all a variorum, at the best.	Да и что есть жизнь? В лучшем случае, перепев все той же песни?
Look at me: I'm a laird's son and more than half a doctor, and here I am, man-Jack to Hoseason!"	Взгляни на меня: сын дворянина, без малого ученый лекарь, и вот - гну хребет на Хозисона!
I thought it would be civil to ask him for his story.	Чтобы не показаться неучтивым, я спросил, какова же его история.
He whistled loud.	Он громко присвистнул.
"Never had one," said he.	- Какая там история!
"I like fun, that's all."	Позабавиться любил, и все тут.
And he skipped out of the forecastle.	И выскочил из кубрика.
CHAPTER VIII	ГЛАВА VIII
THE ROUND-HOUSE	КОРМОВАЯ РУБКА
One night, about eleven o'clock, a man of Mr. Riach's watch (which was on deck) came below for his jacket; and instantly there began to go a whisper about the forecastle that