Похищенная - [35]

Я ощущала совершенную эйфорию, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на мудака с безнравственными приставаниями. Черт-черт-черт, я хотела его ласк, его поцелуев, его внимания. Я хотела вновь оказаться в надежном кольце его рук и ощутить свою нужность, пусть даже если за ней стояли банальные человеческие инстинкты.

Я сошла с ума. Очевидно.

— Прекрати.

— Не могу, — о-о-о нет, мистер сама привлекательность, сейчас меня ничто не остановит. Сейчас, когда внутри всё буквально пылает, требуя продолжения и пульсируя больше, и больше, и больше. Мои ласки становились резче, и я изгибалась в пояснице, вжимая затылок в сиденье и так самозабвенно отдаваясь на волю ощущениям. Мне оставалось лишь закрыть глаза и прийти к финалу, который сосредоточился во влажных мышцах, содрогавшихся при каждом прикосновении.

И даже с закрытыми глазами я поняла, что машина останавливается и прижимается к обочине.

Щелчок ремня безопасности, и влажные губы мудака, накрывшие мои, искусанные мною. Его ладонь коснулась моей скулы и ласкающе двинулась вниз, по шее, груди, животу. Остановилась на внутренней стороне бедра и сжала его, пока я со всей страстью отвечала на поцелуй, слишком порочный, слишком умелый, слишком горячий. Он сводил меня с ума ещё больше, и я, сдавшись, выпустила бутылку из рук, таким образом отправив ее содержимое себе под ноги.

Николасу было поебать до стенаний выливающегося из бутылки виски, и он властно убрал мою руку, продолжив ласкать меня двумя пальцами, изредка соскальзывающими чуть ниже, туда, где с утра побывал его член. А он, кстати, мог и не понадобиться, учитывая то, что вытворяли его пальцы… и его язык во рту. Он имитировал поступательные движения, а Николас всё сильнее вдавливал меня в сиденье, тяжело дыша и, наконец, сделав то, о чем мой организм в данную секунду мечтал больше всего.

Он проник в меня пальцами, при этом большим прикоснувшись к клитору, и в момент, когда он входил в меня, нажатие большого пальца усиливалось, и я начинала задыхаться от наслаждения, совершенно не думая о мудаке младшем, наверняка желающим принять участие в этом безумии. Матерь божья, да в тот момент я вообще мало думала, полностью потерявшись в его поцелуях и толчках внутри меня.

Блядь, эти пальцы могли посоперничать с самым умелым членом в мире; они постепенно накаляли напряжение внутри меня и вынуждали несдержанно двигать бедрами; они удовлетворяли меня в то время как я цеплялась за плечи Николаса и совершенно не в тему пыталась ответить на поцелуй, позже попросту оставив эту затею и позволив ему уткнуться в мою шею.

Горячее дыхание Ника было частым и тяжелым, и я ощущала пот на его виске щекой, к которой он прижался, пытаясь совладать со своими желаниями.

Меня трясло. Его тоже.

Напряжение ломало действительность, а Николас ломал меня, насаживая на свои пальцы и продолжая ласкать клитор.

Мой второй за день оргазм вылился в протяжный стон и частые-частые спазмы внутри.

Я облизала губы, ощущая скопившуюся над верхней губой соленую влагу, и сжала бедра, нелепо дергаясь в конвульсиях от остатков уходящего удовольствия. Мистер сама привлекательность медленно достал из меня пальцы и провел ими по бедру, оставляя после них влажную дорожку. Я молчала, до сих по цепляясь за его плечи и благодарно целуя в маячившую перед губами скулу.

— А ты? — прохрипела я, когда он начал выпрямляться и, подозрительно поджимая губы возвращаться на свое место. Только сейчас я обратила внимание на его бледность и нахмуренный лоб, услышала шипение, вырывавшееся сквозь сжатые зубы, пока он устало откидывался на спинку сиденья и прикрывал глаза, стараясь привести дыхание в норму.

— В следующий раз, когда я приду в форму, — на этих словах он слабо улыбнулся и дернул плечом, разминая затекшие мышцы и склонившись чуть вправо.

Твою мать, я совершенная дура, думающая только о своем удовольствии и не взявшая во внимание его рану, которая напомнила о себе нестерпимой, по-видимому, болью. Эйфория от оргазма заменилась жутким стыдом, и я прижала ладони к горящим от румянца щекам.

— Бог мой, Николас, тебе больно?

— В сумке есть салфетки. Ты справишься или тебе помочь? — Чертов мудак корчился от боли, при этом умудряясь думать о моей гигиене и откровенно издеваясь над моей гуманностью. Он восхищал своей выносливостью, и я поймала себя на мысли, что в последнее время меня слишком многое в нем восхищает.

С этим нужно завязывать, Лалит.

— Спасибо, я сама, — я даже не стала поправлять подол платья и потянулась назад, стараясь ухватиться за сумку. Теплая ладонь Николаса легла на мою ягодицу, погладила, а потом исчезла, оставив после себя приятное ощущение. И в то время как я подводила итоги, пользуясь его влажными салфетками, мистер сама привлекательность осторожно задирал футболку и также осторожно заглядывал под повязку. Видимо, увиденное ему не очень понравилось, поэтому он недовольно поморщился и приготовил шприц с обезболивающим. — Что-то не так?

— Всё отлично. Было бы неплохо перекусить, а заодно заправить машину, как думаешь? — Он улыбнулся своей фирменной улыбкой, но что-то грустное и одновременно неуютное мелькнуло в его взгляде, когда он на несколько секунд завис им на моем лице. Я всем сердцем хотела скинуть с себя этот взгляд, но, как завороженная, смотрела в его серые холодные глаза, отражающие пугающую действительность, где каждый момент мог стать последним. Прямо как у Дейви.