Похищение - [30]

Пока я сидел в ресторане, небо заволокло тучами, стало пасмурно и воздух загустел. Сильно потемнело. В тот момент, когда я вышел - сигарета в зубах, сам сытый и довольный - в прореху облаков упал косой луч солнца и зажег то немногое, куда попал, розовым и золотистым огнем; от его праздничного огня опушка туч потемнела ещё гуще, - стала седой и темносиней. Но несмотря на солнечный поток в окошке темнеющих туч, чувстовалось, что скоро снова будет дождь.

Я сел в машину и, не закрывая дверцу, закурил новую сигарету. Было тяжело, душно, а воздух посвежел. Недалеко от меня, в наметанной ветром пыли у бардюра, громко и весело чирикая и топорша перышки на растопыренных в сторону крыльях, купались воробьи.

Я ещё раз позвонил Кате, и она сняла трубку телефона. Все же я уточнил:

- Простите, мне нужна Катя.

- Я слушаю, - сказала она. - Кто говорит?

- Ну, чтобы долго не ходить вокруг да около, скажу, что получил ваш телефон в "Речной нимфе".

У неё неуловимо изменился тембр голоса, словно бы живого человека мгновенно заменили на... Неизвестно на что заменили живого человека, но её голос стал ещё любезнее, веселее, бодрее. Она сказала, что очень рада быть полезной, но сегодня у неё выходной, и она не может оказать мне должного внимания. А вот завтра - пожалуйста, в любое время. Но только на работе, сюда лючше не звонить.

- Я бы хотел с вами увидеться и поговорить. Потерю времени, надеюсь, компенсировать. Вы не будете в убытке.

- А кто вы? - спросила она, как мне показалось, уже сдаваясь.

- Вы меня не знаете. Моя фамилия Быков. Зовут Герман Геннадьевич. Я директор частной юридической фирмы, и у меня к вам один-два вопроса, не больше...

- Извините, - перебила она меня. - Секундочку подождите, ко мне кто-то пришел.

Она положила громко стукнувшуюся трубку на стол или полку, и я стал ждать. Некоторое время смутно слышны были какие-то голоса, потом трубку подняли и положили на рычаг. Я услышал короткие гудки, и мне это не понравилось.

Мне это очень не понравилось.

ГЛАВА 30

АЛИБИ АНДРЕЯ ПОГИБЛО

Я набрал номер её телефона и стал ждать. На пятом гудке кто-то снял трубку и положил её рядом с аппаратом, тут же нажав рычаг отбоя.

Я вновь слушал короткие гудки, слушал и во мне крепла уверенность, что я, скорее всего, опоздал. Надо было не жрать эту жирную утку, а немедленно ехать домой к ночной бабочке и сидеть в засаде у подъезда, пока она не придет. А тогда брать её тепленькой и отдохнувшей и снимать допрос. Я ещё о чем-то думал, таком же бессмысленном, потом спрятал телефон в кармашек, завел машину и, влившись в общий поток спешащих домой граждан, поехал так быстро, как это вообще возможно в такое время. Так или иначе, минут через тридцать я смог добрался до Большого Тишинского переулка.

Дом номер пять оказался четырехэтажным зданием старой постройки, возможно, ещё царской. На проезжую часть дороги смотрели только окна, ровно размещенные на желто-оранжевой стене. А все три подъезда находились во дворе. Остановившись у третьего подъезда, я попытался вычислить, где окна Кати. Над входом была табличка с номерами квартир: 33-48. Я быстро подсчитал, что её квартира находится на третьем этаже и немедленно отправился в подъезд.

В подъезде пахло старостью, бедностью и покоем. Впрочем, ощущение было обманчивым, так как часто встречались железные двери, что намекало, хотя бы на средний достаток. Вдруг вверху хлопнула дверь. Мне показалось, на третьем этаже. Навстречу быстро застучали каблучки туфель. Невысокая очень красивая брюнетка, чем-то похожая на всех виденных мною брюнеток, стремительно пролетела мимо меня. Я подумал, что это вполне могла быть та, ради которой я и приехал.

- Катя? - успел спросить я, но девушка лишь взглянула на меня влажным темным глазом, и каблучки застучали уже внизу.

Я остановился у двери номер сорок четыре и прислушался. За дверью было тихо, и сквозь зрачок дверного глазка я увидел, что свет продолжает гореть и нажал кнопку звонка.

Звонок прозвенел, но не вызвал ответных звуков: ни шагов, ни голосов, ни шороха. Было пусто и безнадежно.

Я на всякий случай осторожно толкул дверь, и она открылась. Мои худшие подозрения подтверждались. Я открыл дверь пошире и вошел в коридор. Дверь за собой не закрыл. Долго торчать здесь я не собирался. Все равно ничего не изменишь. Коридор маленький, паркет голый, шкафчик для обуви, а на нем большое зеркало с наклейками картинок животных и гномов. И две пары тапочек у шкафчика.

Я прошел в гостиную. Комната почти квадратная. Ниша, где примостился диван. На окнах - тяжелые портьеры, на вид какие-то пыльные. На стене картина, на которой изображено нечто абстрактное. Тут же книжный шкаф, но книгами заполнены только две полки. На остальных расставлена посуда. Посуда и книги, вероятно, принадлежат хозяину, у которого Катя снимала квартиру. У противоположной стены платяной шкаф. Дверца приоткрыта и видны платья на вешалках. В углу телевизор. Напротив него большое кресло. Посреди комнаты круглый стол и несколько стульев. И здесь, как и в коридоре, голый паркет, не прикрытый ни ковром, ни паласом. Босые ступни симметрично разведены в сторону и словно бы упираются в пол. Я медленно скользнул глазами выше... Голые ноги, очень коротенький, светло зеленого цвета халатик. Над поясом одна пола распахнулась и видна большая грудь с темным соском. Вторая пола распахнуться не могла, потому что была пришпилена к телу ножом - лезвие вошло до упора, лишь рукоятка торчала над поверхностью стола... Голая шея, голова повернута набок, а рот оскален в немом крике.