Похищение Быка из Куальнге - [30]
В тот день позади войска шла Медб, ибо прибегла к пророчествам и заклинаниям, чтобы проведать, кто по доброй воле, а кто неохотно отправился в поход. Не велела она распрягать колесницу и разнуздывать коней, покуда не объедет вокруг лагеря.
Когда ж наконец распрягли ее колесницу и разнуздали коней, села Медб рядом с Айлилем, сыном Мага. И пожелал узнать Айлиль, кто по своей воле, а кто нехотя выступил в поход.
– Никому не по сердцу этот поход, кроме одного отряда галеоин{163}, – молвила Медб.
– Чем заслужили они похвалу превыше прочих? – спросил Айлиль.
– Воистину, по праву, – отвечала Медб, – ведь прежде, чем лагерь устроят иные, у этих стоят уж шатры и палатки. Когда остальные раскинут шатры и палатки, у них уж готова еда и напитки. Другие еще лишь готовят напитки и яства, а эти уж кончили есть. Кончается трапеза – те уже спят. Знайте же, что как их рабы да слуги проворнее наших, так их мужи и герои превзойдут в походе мужей и героев ирландских.
– Тем лучше, – сказал Айлиль, – ибо с нами идут они в поход и среди нас будут сражаться.
– Не с нами пойдут они и не за нас будут биться, – молвила Медб.
– Пусть же тогда воротятся назад! – сказал Айлиль.
– Они не вернутся, – ответила Медб.
– Что ж будет, коли они не вернутся домой и не выступят с нами? – спросила Финдабайр.
– По мне, так настигли б их смерть и гибель, – отвечала ей Медб.
– Горе тому, кто сказал так, – молвил Айлиль, – лишь оттого, что без промедления устроили они лагерь.
– Клянусь честью, – промолвил Фергус, – только тот лишит их жизни, кто прежде отнимет мою.
– К чему говоришь это мне, о Фергус, – сказала Медб, – легко мне сгубить и тебя, и отряд галеоин, ибо со мной семь Мане с семью отрядами по тридцать сотен, сыновья Мага да Айлиль со своими войсками, да моя стража. Довольно у меня воинов, чтоб погубить и тебя и отряд галеоин.
– Не пристало тебе угрожать, – сказал Фергус, – ведь и со мной семь вождей из Мунстера с семью отрядами по тридцать сотен, тридцать сотен лучших во всем Уладе воинов, да тридцать сотен галеоин, храбрейших мужей Ирландии. Я сам поручился за этих пришельцев из дальних краев{164}, и за меня они будут сражаться в час битвы. К тому ж, я поставлю мужей галеоин средь воинов ваших, так что не будет их даже пяти в одном месте.
– Делай, как знаешь, – промолвила Медб, – лишь бы не стояли они, как теперь, в боевом строю.
И тогда расставил Фергус этих людей меж ирландцами так, что не случилось и пятерых в одном месте.
И снова двинулось войско в поход. Нелегкий это был путь для воинов, ибо множество всякого люда, семей и сородичей двигалось с ними, дабы не пришлось им расставаться и каждый мог видеть своих родных, друзей и близких.
Так порешили они идти: каждому воинству вокруг своего короля, каждому войску вокруг своего вождя, каждому отряду вокруг своего господина, а каждому королю и его сородичу быть по сторонам на холме. Долго решали они, кто проведет их войска между двух королевств и назвали Фергуса, ибо велика была его ярость в этом походе. Семь лет владел он Уладом в ту пору, когда были убиты сыновья Уснеха, что взяли его своим поручителем; тогда покинул он Улад и семнадцать лет провел на чужбине в гневе и ненависти против уладов. Оттого и пристало ему идти впереди войска. Выступил Фергус во главе ирландцев, но тут вспомнилось ему родство и дружба с уладами и послал он к ним гонцов с тревожною вестью, а сам принялся мешкать, уводя войско на юг и на север. Упрекала его Медб, видя все это, и спела такую песнь:
– Не поведу я дальше ирландцев, – сказал Фергус, – ищи кого-нибудь другого. Но все же не ушел он и остался во главе войска.
В ту ночь остановились войска четырех великих королевств Ирландии у Куйл Силинни{165} и здесь дошел до Фергуса слух о приближении Кухулина. Предостерег он тогда ирландцев, ибо надвигался на них разящий лев, проклятье врагов, истребитель полчищ, неколебимый вождь, победитель тысяч, щедрая рука и пылающий факел – Кухулин, сын Суалтайма. Поведал он всем о Кухулине и спел песнь, а Медб отвечала ему:
