Погружение - [11]

Другие шимпанзе уже покончили с охотой, но Леону так и не удалось попробовать на вкус хотя бы одного термита. Тонкости добычи этих насекомых раздражали его — то он вытаскивал палку слишком быстро, то забывал ее поворачивать. Жвала термитов приводили в негодность одну палку за другой, и Леон был вынужден искать все новые инструменты. В результате термиты подкрепились гораздо лучше, чем он. Наконец, Леон постиг все секреты: медленный, плавный поворот кисти, изящное обратное движение. Ему удалось вытащить свой инструмент, плотно облепленный термитами. Айпан нетерпеливо слизнул их. Леону понравилось лакомство, ощущения шли в его мозг через вкусовые рецепторы шимпанзе.

Однако ему досталось совсем немного. Другие обезьяны с любопытством наблюдали за его скудной добычей. Леон почувствовал себя униженным.

«А, пропади оно все пропадом», — подумал он.

Леон заставил Айпана повернуться и направиться к лесу. Шимпанзе сопротивлялся, неохотно шаркая ногами. Леон нашел толстый сук и вернулся к муравейнику.

Пора кончать дурацкую возню с палочками. Он с размаху треснул по муравейнику. После пяти могучих ударов образовалась внушительная воронка. Термиты в панике брызнули в разные стороны. Наконец-то, Айпан наелся вволю.

«Вот вам и все хитрости!» — хотелось закричать Леону.

Он попытался оставить на земле записку для Келли, но задача оказалась слишком трудной. Неловкие лапы сразу перестали ему подчиняться. Шимпанзе используют палку, чтобы сбивать фрукты с деревьев, но рисовать на земле им не под силу. Леону пришлось сдаться.

Появилась Шила\Келли, которая гордо несла тростинку с множеством белобрюхих термитов. Это было самое вкусное, любимое лакомство шимпанзе.

Я лучше, — показала она знаками.

Леон заставил Айпана пожать плечами и вздохнул.

Я нашел больше.

Получилась ничья.

Позднее Келли рассказала ему, что в стае его теперь называют Большая Палка. Леон страшно возгордился своим новым именем.

За обедом он чувствовал себя усталым, взволнованным и ему совсем не хотелось разговаривать. Пребывание в шкуре шимпанзе оказало соответствующее воздействие на речевые центры. Лишь с некоторым усилием Леон сумел задать вопрос главэкспу Рубену относительно технологии погружения. Обычно Леон относился к чудесам техники, как к данности, нес вот вопрос — как воспринимает их шимпанзе?

– Оборудование погружения переносит вас к задней части извилин головного мозга, — разглагольствовал Рубен во время десерта. — Для простоты будем называть это место «извилиной». Именно здесь формируются эмоции и указания к действию.

– А что происходит с нашим мозгом? — спросила Келли. Рубен пожал плечами.

– В целом расположение извилин совпадает, но мозг шимпанзе меньше размером.

Леон наклонился вперед, не обращая внимания на дымящуюся чашку кофе.

– Эти «извилины» не дают прямого контроля над движениями шимпанзе?

– Нет, мы пробовали. Когда вы покидаете сознание обезьяны, она сразу теряет ориентировку и долго не может прийти в себя.

– Значит, мы тоньше организованы, — заметила Келли.

– У нас нет выбора. Самцы шимпанзе подчиняются нейронам, которые контролируют действие и агрессию…

– Именно поэтому они чаще бывают склонны к насилию? — спросила она.

– Да, мы так считаем. В нашем мозгу есть аналогичные структуры.

– В самом деле? Мужские нейроны? — Келли с сомнением посмотрела на Рубена.

– Нервная система мужчины предполагает более высокий порог активности, который находится в глубинах нашего мозга — древнее наследие эволюции.

– Тогда почему бы не отправить меня непосредственно на этот уровень? — поинтересовался Леон.

– Мы помещаем чипы погружения в ту область, куда нам легче проникнуть хирургическим путем. А до того уровня, о котором вы говорите, практически невозможно добраться.

Келли нахмурилась.

– Значит, самцов шимпанзе…

– Труднее контролировать. Я бы сказал, что профессор Маттик управляет своим шимпанзе с заднего сидения.

– В то время как Келли находится в командном пункте, ведь с самками шимпанзе все обстоит проще? — Леон смотрел вдаль. — У нее преимущество!

Келли усмехнулась.

– Тебе придется играть теми картами, которые сдали.

– Это нечестно.

– Большая Палка, биология — это судьба.

Стая нашла гниющие фрукты. Среди шимпанзе пробежала волна возбуждения.

Запах был привлекательным и отталкивающим одновременно, и сначала Леон не понял, почему. Шимпанзе бросились к перезрелым плодам синевато-зеленого цвета, срывали кожуру и с шумом всасывали сок.

Леон осторожно попробовал. Удар последовал мгновенно. Им овладела приятная истома. Конечно — фруктовый сок превращается… в алкоголь! Шимпанзе совершенно сознательно собирались напиться.

Леон «позволил» Айпану последовать примеру остальных обезьян. К тому же у него не оставалось выбора.

Айпан начинал ворчать и размахивать руками всякий раз, когда Леон пытался отвести его подальше от коварных фруктов. А через некоторое время Леон и сам не захотел никуда уходить. Он расслабился и довольно скоро почувствовал себя на верху блаженства.

Потом появилась стая рабуинов, и он потерял контроль над Айпаном.

Они возникли неожиданно. Рабуины беззвучно бежали на двух ногах. Хвосты шевелились — звери посылали друг другу сигналы.