Погребённые заживо - [113]

— Что он хотел? — спросил Торн, когда она нажала отбой.

— Хотел знать, где я. Подъезжаю ли.

— Вы ответили: «Да, я. Хорошо». Что он спрашивал?

— Он беспокоился, — объяснила она. — Сказал, что если я за рулем, то он надеется, что надела гарнитуру «хендз-фри».

Торн вновь надавил на газ и печально улыбнулся:

— Он знает, что вы не одна…

Через пять минут он повернул на узкую улочку. Она вся поросла травой и была изрыта ямами, в которых сейчас стояла вода. Машина протарахтела мимо ограждения животноводческой фермы, потом дальше по дороге, направо, пока в свете фар, в нескольких сотнях метров впереди, не показался дом.

— Приехали…

Торн совсем не так себе это представлял. Дом был не похож на деревенский в общепринятом смысле этого слова. Он был не очень маленький и совсем не казался старым. Но он явно стоял обособленно. Пейзаж вокруг трудно было назвать красивым, но для определенных целей место было выбрано идеально.

К дому Торн практически не подъезжал, а подползал. В двух комнатах на первом этаже горел свет.

— Что будем делать? — спросила Мэгги Маллен.

— Вы постучите в дверь, поздороваетесь со своим бойфрендом.

— А вы?

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Торн. Он выбрался из машины и пошел прочь, не закрыв дверь. Стоя в тени, метрах в пяти от дома, он видел, как Мэгги Маллен подошла ко входной двери. Видел, как дверь открылась и женщина медленно, на деревянных ногах вошла внутрь.

Потом Торн быстро направился к задней части здания. И практически сразу погрузился в кромешную тьму. Он осторожно пробрался через низкую деревянную калитку, почувствовав под пальцами гнилое, сырое дерево. Сделал шаг и выругался — вокруг, по колено, была мокрая трава. Когда глаза Торна привыкли к темноте, он смог разглядеть стену, которая отделяла сад от поля, — в некоторых местах она была выше, чем в остальных.

Он держался поближе к стене дома. Отошел лишь один раз, когда нужно было обойти длинное металлическое корыто, которое больше походило на старую лохань; оно было полно земли и камней. Торн что-то зацепил рукой, когда шел вдоль стены, тут же втянул носом воздух, чтобы не вскрикнуть, и вытер выступившие капельки крови о свои уже мокрые брюки.

На задворках дома стоял ржавый стол и стулья. Кормушки для птиц. Вращающаяся промывочная линия, которая проходила где-то в метре над пыреем и чертополохом.

Торн прижался лицом к окну маленькой пристройки и смог разглядеть тарелки и кастрюли на сушке, цифровой дисплей микроволновой печи. Откуда-то из середины дома лился на пол серебристый свет.

Задняя дверь оказалась открытой.

Он подумал о Портер, которая ждала его звонка, и о телефоне, который оставил на переднем сиденье машины…

За пару секунд, которые понадобились на то, чтобы нащупать дверную ручку и толкнуть дверь, он вспомнил все те разы, когда сталкивался с принятием подобного решения. Когда разрывался между тем, чтобы поступить разумно или послать все к черту, и почти всегда он делал неверный выбор.

Он толкнул дверь.

И вошел в темную кухню. Быстро приблизился к двери, из-под которой пробивался свет. Прислушался. Хотя голосов он не услышал, что-то в гнетущей тишине с той стороны двери говорило ему: в комнате есть люди.

Он подождал.

Пять секунд… Десять…

Потом голос, который он уже слышал раньше, произнес:

— Ради бога, брось валять дурака и входи.

Торн медленно сделал то, что ему предложили. И еще больше замедлил шаг, когда увидел, что его ожидает. Шаг, еще шаг. Мысли метались у него в голове, которая анализировала увиденное.

Где мальчик?

Мужчина, женщина, веревка, нож…

А где, блин, пацан?

Глава двадцать седьмая

— Я знал, что она врет.

— Питер…

— Врет, что приехала одна. — Ларднер костяшками пальцев поправил на носу очки. — Я по голосу сразу понял: врет!

Он засмеялся.

— Я имею в виду, что частенько слышал, как она говорит неправду. Например, лежит рядом со мной, нагая, и рассказывает мужу, что занята, что у нее собрание.

Шум в голове Торна уже утих настолько, что он мог сформулировать ответ.

— Она лгала многим людям, — сказал он. Торн взглянул на покрытое пылью кресло, в котором прямо передним, под маленьким окошком, сидела Мэгги Маллен. На него она даже не взглянула, а то и дело переводила взгляд с Ларднера на коричневую, обшитую панелями дверь в нескольких метрах от нее.

Ларднер сидел на полу, прислонившись к дивану, который находился справа от Торна, когда тот вошел в маленькую гостиную. На Ларднере были джинсы и рубашка кирпичного цвета, ноги он подтянул к груди. Его руки свисали между коленями, в одной руке он держал кухонный нож, а другой сжимал конец туго натянутой веревки, которая исчезала за дверью под лестницей.

Там, вероятно, был подвал.

Торн задал вопрос, хотя ответ на него знал, едва ступив в гостиную.

— Где мальчик?

Откуда-то снизу послышался шум. Веревка сместилась, дернулась на белых окрашенных досках пола.

Люк Маллен был жив.

Ларднер повернул голову к двери и крикнул:

— Брось, сынок, я же предупреждал тебя: веревка должна оставаться натянутой. Стой там, где стоишь, поднимешься сюда, когда я буду готов.

Мэгги Маллен подалась вперед. Ее кулаки крепко сжимали ткань свитера, растягивая ее и выкручивая.