Погребенные - [16]

Аура действительно знала эту историю, но, кажется, ни разу не слышала ее из уст матери. Все это рассказал ей однажды отец, много лет назад, когда Аура была еще ребенком, а он не прятался от всего света на чердаке.

Нестор и Шарлотта познакомились во время бала-маскарада лет двадцать назад. Шарлотте было тогда семнадцать или восемнадцать – избалованная девочка из хорошей семьи. Родители ее погибли в кораблекрушении у датских берегов почти сразу после рождения дочери. С тех пор Шарлотту воспитывала дальняя родственница по материнской линии, а та, хотя и владела значительным состоянием, не скрывала, что старается как можно скорее выдать девушку замуж. Она до того увлекла Шарлотту рассказами о роскошных свадьбах, любящих мужьях и счастливых семьях, что вопрос «Когда?» стал интересовать девушку куда больше, чем «За кого?». Замуж – и как можно скорее! Потому-то, едва встретив Нестора, Шарлотта была готова тотчас же идти под венец. Нестор Инститорис был богат и избалован вниманием женщин, однако Шарлотта ничуть не ревновала его. Соперницы лишь разжигали в ней дух борьбы. Впоследствии Нестор признавался дочери, что и вправду потерял голову от Шарлотты, от ее красоты, искренности и некоторой наивности. Спустя несколько недель после знакомства они сыграли свадьбу, и опекунша Шарлотты была просто счастлива, что ее воспитанница теперь будет жить в далеком поместье Нестора Непомука Инститориса.

Отчего же обаятельный ловелас превратился в нелюдимого отшельника и так себя запустил? Об этом в замке не говорили. Едва ли сама Шарлотта знала ответ на этот вопрос. Даже Аура, единственная, кто мог подниматься на чердак, имела весьма смутное представление о том, чем отец там занимается. Нестор всегда тепло относился к старшей дочери. Только ей дозволялось посещать его владения под крышей – ни Сильветта, ни Даниэль, ни тем более Шарлотта не были удостоены такой чести.

Шарлотта знала, что старшая дочь – любимица Нестора, и оттого все больше любви отдавала Сильветте. Платья для младшей дочери шили лучшие портные Берлина и Гамбурга, любое ее желание исполнялось, стоило ей только попросить.

Конечно, Аура любила младшую сестру, но любовь эта омрачалась завистью. Она долгое время не понимала, почему мать так к ней относится: поступки Шарлотты казались ей подлыми и несправедливыми. Лишь в последние год-два Аура стала догадываться, отчего мать больше любит младшую дочь. Шарлотта явно что-то скрывала.

Аура никогда не задавала матери вопросов, но, может быть, именно сейчас – подходящее время. В ближайшие три года такой возможности не представится.

– А Фридрих знает? – спросила Аура бархатным голосом, не поднимая глаз и продолжая деловито шнуровать ботинки.

Шарлотта глубоко вздохнула.

– О чем ты? – Мать подошла ближе, взяла Ауру за подбородок и посмотрела ей прямо в глаза. – Что должен знать Фридрих?

Аура пожалела, что завела этот разговор. Конечно, так себя вести нельзя, но виноватой она себя не чувствовала. Шарлотта явно растерялась и впервые – да, действительно впервые – взглянула на дочь с нескрываемой враждебностью. Ну и пусть, зато наконец-то они поговорят откровенно.

– Фридрих знает, что Сильветта его дочь? – Аура постаралась произнести это как можно жестче.

Молчание. Девушку бросило в жар.

Шарлотта отвесила дочери звонкую пощечину.

Аура не шелохнулась. Сидя на краю кровати, она грустно взглянула матери в глаза.

– Зачем ты со мной так? – прошептала Шарлотта. Голос ее больше походил на тяжкий вздох. – Почему ты так со мной поступаешь?

– Ты сама так с собой поступаешь, мама. Это только твоя вина.

Шарлотта на мгновение оцепенела. Затем словно очнулась и нервным движением смахнула слезы, размазав тушь по лицу.

– Это Нестор, да? Он рассказывает тебе такие вещи?

– Нет, мама. Отец ничего мне не говорил. Но догадаться нетрудно.

– Тогда послушай внимательно: что бы ты там себе ни навыдумывала, это неправда! – Шарлотта резко распахнула дверь и вышла в коридор. – Неправда, понимаешь?

Дверь захлопнулась, и Аура осталась одна, залитая цветными лучами света. Досадуя на собственную резкость, она схватила ботинок и запустила им в окно. Но витраж выдержал, и ботинок грохнулся на пол.

Аура бросилась на кровать и зарыдала.

В полдень, сойдя с поезда, Джиллиан хотел купить газету, но станция оказалась такой маленькой и убогой, что даже киоска не нашлось. Кроме Джиллиана, здесь никто не вышел. Сумку с одеждой и другими совершенно ненужными вещами, которую ему всучили перед отъездом Штык и Клык, он бы с радостью оставил в купе, ведь она будет только мешать. Да и не нужно ему все это: ни оружие, ни брюки с рубашкой. Он вернется самое позднее послезавтра. Джиллиан ни секунды не сомневался, что управится за это время.

С ненавистной сумкой в правой руке он прошел мимо будки смотрителя станции к началу платформы. Но ни зала ожидания, ни просто комнатки, где можно было бы погреться, на станции не оказалось. Джиллиан почти час мерз на ветру, пока не заметил вдали повозку.

Станция располагалась посреди поросшей травой равнины. Дальше на север начинались дюны. Черная змейка железной дороги разрезала пустынный пейзаж пополам. Эта дорога – единственное, за что мог зацепиться взгляд под серым октябрьским небом. Перед поездкой Джиллиан рассматривал карту и знал, что к востоку от станции, примерно в получасе езды, есть деревня. А оттуда рукой подать до замка Инститорисов.