Пограничные стрелки - [44]

— Почему? Ведь внешность человека, с которым ты постоянно общаешься, производит сильное впечатление. Сколько вы прожили вместе?

— Два года.

— В одной комнате?

— Да. Мы всегда жили вместе и не захотели бы жить ни с кем другим.

— Однако у вас не сложилось определенного мнения о ее внешности?

— Нет. Разумеется, я считала ее хорошенькой. Каждый видел, что она привлекательна, что у нее правильные черты.

— Правильные черты! — фыркнул Уэлдон. — Правильные черты! Неужели вы не заметили, как она ослепительно хороша?

— Неужели? — удивилась Элен. — Никогда не думала об этом. Но похоже, и вы неплохо ее знаете!

— Нет, нет! — запротестовал он, вспоминая Франческу.

Он представлял себе ее лицо, увидел красоту ее дивного тела, его опасную грацию и силу, даже ощутил его аромат. Взволнованный, парень вскочил со стула и прошелся по комнате. Это помогло ему сохранить самообладание.

Элен не сводила с него глаз.

— Да, думаю, вы все-таки знаете ее хорошо! — медленно и спокойно заключила она.

Он жестом остановил девушку:

— Я не хочу говорить о себе и о ней. Хороша — нехороша, Бог ее знает! Но признайтесь, что еще вы думали о ней? Была ли Франческа, попросту говоря, хорошей девочкой?

— Полагаю, вы бы сочли ее очень хорошей девочкой.

Пораженный Уэлдон взглянул на Элен О'Маллок. Не смеется ли она над ним? Девушка и не скрывала легкой, насмешливой улыбки. Казалось, она догадалась, что с ним происходит, но хранила это знание при себе.

Он подошел поближе, слегка наклонился над ее креслом:

— Вы читаете мои сокровенные мысли. Правда, я их особенно и не прячу. Но уверяю вас, даже готов поклясться: то, что я думаю о ней, не имеет ничего общего с тем, о чем вас спрашиваю. Мне хочется знать, какого мнения о ней именно вы. Она была честным человеком?

Элен О'Маллок слегка повернула голову. На губах ее все еще блуждала улыбка, немного задумчивая, немного печальная.

— Не думаю, что могла бы назвать ее честной, — признала наконец.

— Вы считаете ее нечестной? Она когда-нибудь обманывала вас?

Ее лицо потемнело от гнева, а в голосе, когда заговорила, звучало раздражение:

— Да, да, да! Иногда я думаю, что обманывать меня было для нее главным наслаждением в жизни!

Уэлдон затаил дыхание. Очень опасное обвинение! Не в силах устоять на месте, он снова зашагал по комнате. Франческе с лихвой хватило бы одурачивать сильных и решительных мужчин. Но как можно было обманывать этого ангела? Это не укладывалось в его голове.

— Обманывала вас? — еще раз спросил он.

— Да.

— И ей это доставляло удовольствие?

— Да. Мне не хотелось бы огорчать вас…

— Забудьте обо мне! — отрезал юноша. Он сдерживался, но от мощи его голоса вся комната ходила ходуном. — Говорите о ней так, словно я никогда в жизни ее не видел!

— Хорошо, — кротко согласилась Элен. Откинувшись на спинку кресла, она следила за ним испуганными глазами.

— Как она обманывала вас?

— Мне трудно объяснить это, но я попытаюсь. Ну, ей, например, нравилось притворяться, что она желает всем только добра, ни на кого не таит зла. Даже притворялась, что мужчины ей безразличны. Но все это было неправдой, хотя я ей долгое время верила. Только позже начала понимать — она не может жить без того, чтобы мужчины ею не восхищались. Не сразу это поняла, постепенно!

— А разве это не естественно для любой девушки? — удивился он. — Разве… — И оборвал себя.

Он пришел сюда, чтобы узнать правду об этой неистовой, сумасбродной женщине, которую полюбил. А теперь пытается спрятаться от фактов, обмануть самого себя и доказать, что она не такая уж скверная.

Глава 26 НИЧЕГО НЕ ВЫШЛО!

Ему стало стыдно, когда он это осознал. И особенно когда задал следующий вопрос:

— Что еще вы можете сказать о ней плохого?

— Я вообще ничего не могу сказать о ней плохого, — тихо промолвила Элен. — Надеюсь, я вас не огорчила?

— Огорчили меня? Глупости! — бросил Уэлдон. — И вообще, какое это имеет значение? Мне нужны факты.

Она поднесла к губам платок. Поверх него он увидел широко раскрытые глаза, в которых затаилась боль.

— Скажите мне, эта женщина…

— Вы имеете в виду Франческу? — спокойно уточнила Элен.

— Да, да! Я имею в виду именно ее. Кем она была для вас?

— Не знаю, как ответить на этот вопрос.

— Вы утверждаете, что она была вашей подругой?

— Да, конечно.

— Хорошей подругой?

— Да.

— Быть может, вашей лучшей подругой?

Элен отвела глаза и кивнула, но, как он подметил, нехотя.

— Наверное.

— Она добивалась вашей дружбы?

— Я этого не утверждаю.

— Не надо оправдываться. Не волнуйтесь. Просто скажите мне правду. Как чувствуете, так и говорите. Я только об этом и прошу. Скажите, вы чего-то боитесь?

— Да, — прошептала она.

— Меня?

— Да!

— Проклятье! — Уэлдон стиснул зубы. — Разве вы не видите, что я здесь не для того, чтобы мучить вас?! Разве вы не понимаете, что я задаю эти вопросы только потому, что должен их задать? Неужели не понимаете, Элен?

Она помолчала.

— Понимаю, — произнесла наконец.

Стиснув руки, Уэлдон отвернулся. Он был страшно взволнован. Отчасти потому, что чувствовал — сейчас ему откроется жуткая правда о любимой девушке. И эта правда будет выглядеть еще хуже и ужаснее, потому что ее выскажет это ангельски чистое создание, которое он воспринимает как ребенка.