Пограничное лето - [5]

Если бы Косте стал давать советы кто-нибудь другой, а не Санька, то он бы и не очень-то послушался. Но как не слушаться Саньки, если парень с рождения живет среди военных и, конечно же, разбирается в физкультурных делах. Костя сразу же сбавил темп, и ребята побежали локоть в локоть широким, размашистым шагом.

Солдат с автоматом, часовой заставы, дружески помахал им рукой:

— Физкультпривет рекордсменам! Сань, поедешь с нами после обеда за травой?

— Обязательно! — крикнул Санька и, повернувшись к Косте, пояснил: — Это ефрейтор Постников, наш главный кроликовод.

Только успели пробежать мимо часового — Костя увидел странное животное, похожее одновременно и на теленка и на жеребенка. Тонконогий, горбоносый, большеухий, он стоял перед распахнутым окном кухни и что-то клянчил у молодого парня в белой куртке и поварской шапочке.

Парень улыбался и грозил пальцем, а зверь упрямо тянулся к нему.

— Лосенок, — сообщил Санька.

— Давай погладим его?

— Потом, когда все дела переделаем. Приучай себя к дисциплине!

— А что там за домики такие? Тоже пограничные? — указал Костя на четыре дома, до которых было не больше полукилометра.

— Это уже другое государство, — ответил Санька и по-командирски строго заметил: — Ты поменьше разговаривай и дыши только носом!

Другое государство? Там уже, значит, настоящая заграница? Так близко-близко? И как же тут можно молчать?

По дороге, усыпанной мелким битым камнем, мальчишки бежали прямо к границе. Удивительно все-таки: пробежать считанные минуты — и можно оказаться в чужой, в капиталистической стране!

Несостоявшийся рекорд

Но в другое государство они не угодили. Санька свернул на тропинку, которая резко устремлялась направо — к прибрежным кустам ивняка и ольшаника.

От продолжительного бега у Кости начало перехватывать дыхание — и он уже не мог дышать носом. Ноги вдруг отяжелели и с трудом подчинялись Косте. Он со стыдом вспомнил, как вчера бахвалился перед Ниной Васильевной, будто даже после утомительной и длинной дороги может пробежать хоть десять километров. Поглядела бы она сейчас на этого рекордсмена!

И наступил такой печальный момент, когда Косте представилось, что он сию же минуту упадет на землю и никогда больше не подымется.

В этот момент Санька, бежавший впереди, крикнул совсем свежим голосом:

— А вот и наша купалка!

Оглянулся и, увидев Костю при последнем издыхании, тревожно спросил:

— Что же ты молчал?

Костя пыхтел как паровоз и ничего не мог ответить.

— Не хватайся за грудь! — крикнул Санька. — Ходи и двигай руками. Когда взмахнешь вверх, делай вдох, когда опустишь, — выдох. И дыши обязательно носом. Через минуту все пройдет. Это я по себе знаю.

Костя покорно выполнил Санькины указания. И верно: через минуту ему стало легче, а через другую — уже и сердце перестало отчаянно колотиться.

— А у тебя, брат, крепкая воля, — улыбнулся Санька. — Когда меня папа первый раз вывел на тренировку, так я вот за эту дорогу останавливался раз десять и все хныкал. Теперь, конечно, привык. И ты привыкнешь дней через пять.

Услышав про такой срок, Костя даже глаза округлил от удивления:

— Через пя-ять?

— Это самое малое, да и то если будешь настойчивым. А что ты думал? Уже завтра можешь ставить рекорды на длинных дистанциях?

— Не нужны мне длинные, я лучше на короткие дистанции буду бегать.

— Тоже мне, выбрал легкое дело! Без тренировок на коротких дистанциях совсем ничего не получится. Там, если хочешь знать, еще сложнее. Там в-во какая техника нужна!.. Ну что, искупаемся?

— Конечно!

Пограничная купальня была оборудована не на самой реке, а в ее заливчике, глубоком и спокойном. У береговой кромки сквозь воду просвечивал желтый песок. С крутого берега на середину заливчика шагнули высокие мостки, поднявшиеся над водой метра на два. Санька привычно и смело взошел на мостки, а Костя остановился перед ними: хоть они и не такие узкие — выложены в две доски, — но вдруг поскользнешься и упадешь?

— Чего остановился? — спросил Санька. — Иди смелее, мостки крепкие.

Костя почесал затылок.

— Я лучше здесь постою.

— Эх ты!.. Ну, гляди. Увидишь недостатки — потом скажешь мне.

Санька упруго раскинул руки в стороны, чуть присел, с силой оттолкнулся — и птицей полетел головой вниз. Полетел, как настоящий мастер спорта! Ну какие еще тут могли быть у него недостатки? У Кости от зависти даже дух перехватило: ему никогда так не научиться. И мечтать нечего!

Санька скрылся под водой. К берегам побежали широкие круги. Вынырнул он метрах в тридцати от мостков, не ближе. Громко отфыркиваясь и тряся головой, закричал Косте счастливым голосом:

— Вода теплая-теплая, как молоко! Ныряй скорее! Хотя подожди, я тебе свечку покажу.

Настоящими мужскими саженками — порывистыми и широкими — он подплыл к берегу, резво взбежал на мостки и ринулся с них, плотно прижав руки к бокам, — теперь уже вниз ногами. И его коричневое тело вонзилось в воду, а она покорно раздалась перед ловким Санькой, в стороны разбежались чуть заметные круги.

Да-а… Так прыгать надо уметь!

Костя не умел не только прыгать с вышки, но и плавать. То есть он плавал. Но как? А так, как большинство мальчишек, — по-собачьи: колотил ногами, подымал фонтаны брызг, а вперед продвигался медленнее черепахи. Еще хорошо, что так научился. Потому что и это-то, признаться, произошло тайком от матери. Она сама не любила воду, даже в лодке не каталась. А теперь вот Косте приходилось рассчитываться за эту нелюбовь матери к воде.