Пограничье - [9]

    Деликатно стукнула в дверь, у которой остановилась, и немедленно пнула эту дверь ногой, чтобы войти и веселым голосом произнести:

    — Ну, давайте знакомиться, извращенцы!

    Двое мужчин, обитавших в комнате, вскочили со своих мест, почему-то прижимая подушки к чреслам.

    — Ты кто такая?

    — Сонья Ингеборга Род, урожденная Унольв. Свободная женщина волчьей крови. У меня здесь маленькая лавочка. И да! Я один из Стражей Пограничья. А вы кто?

   Тот, что стоял ближе к двери и в котором Гавриил с удивлением опознал старшего лакея, после короткой речи красавицы без лишних слов закатил глаза и словно подкошенный рухнул на пол. И невезучий помощник химика мог его понять. Страж? Серьезно? Шона — один из четырех Стражей Пограничья? Мать-Хозяйка, ну хотя бы один раз могла удача улыбнуться Гавриилу? Пусть бы лучше его мастер Ки в том чулане нашел. Или сам граф. Или даже дядюшка Гамлет…

   Шона Род, не подозревая о внутренних терзаниях своего подопечного, презрительно скривила красивые губы и качнула головой.

   — Пожалуй, последняя информация была лишней… Дело в том, что я тут, как бы, инкогнито. Поэтому предлагаю забыть слова о Стражах и вернуться к обсуждению похищенных препаратов.

   Гавриил, наконец, оторвал ошарашенный взгляд от спины молодой женщины, мельком глянул на лежащего на полу лакея и сосредоточился на конюхе. А тот нагло задрал подбородок и заявил:

   — Ничего не знаю. Какие такие препараты?

   Подумал секунд с двадцать и на всякий случай добавил:

   — Какие ваши доказательства?

   — Я так и думала… — шона вздохнула и с наигранным сожалением посмотрела на Гаврюшку через плечо. — Ошиблась я, Гаврик. Подвел меня мой… моя интуиция, в общем, подвела. Ребята ничего не крали. Они ни в чем не виноваты… Придется тебе идти на ковер к мэтру Ки и перед дядюшкой отчитываться.

   Конюх выдохнул. Все еще лежащий на полу лакей едва заметно шевельнул правой рукой, а шона Род добавила:

   — Что же касается доказательств… Ну, что ж. Будем надеяться, у похитителей хватит мозгов не употребить все препараты и сразу.

   — П-почему? — выдохнул конюх.

   — Вас как зовут, любезный? — ласково спросила хозяйка сувенирной лавки.

   — Митяй… А чаво нельзя-то?

   — Чаво… — передразнила женщина. — А того, мой дорогой Митяй, что средство для увеличения мужской силы, коим активно пользуется пожилой и очень любвеобильный замковый химик и которое и было вчера вечером похищено из лаборатории… Так вот, средство это никак нельзя принимать мужчинам молодым и здоровым.

   — П-почему? — старший лакей принял сидячее положение, удобно устроив подушку на коленях.

   — А потому, что у здорового человека на этот препарат будет несколько нездоровая реакция. И вот эта… реакция, — шона издевательски дернула бровью и многозначительно посмотрела на подушку, — может затянуться на несколько дней.

   — Несколько дней… — повторил в благоговейном ужасе Гавриил, до которого, кажется, начало доходить, что происходит.

   — Несколько дней? — лакей побледнел и перевел ненавидящий взгляд на конюха.

   — Не-несколько дней, — обреченно повторил Митяй и повесил голову.

   — Поэтому у меня нет доказательств. Они есть у вас.

   Шона снова рассмеялась.

   — Думаю, в эфорате народ повеселится, глядя на вашу нездоровую эрек… то есть, реакцию, конечно!

   В эфорат Гавриила шона с собой не взяла. Поэтому он не видел того, какой фурор там произвела хозяйка сувенирной лавки, явившись к начальнику с двумя злоумышленниками в полной боевой готовности в поводу. Не слышал, что по этому поводу говорили тамошние эфоры. Не знал, что начальник следственной службы, провожая задумчивым взглядом тонкий стан прекрасной сыщицы, велел неслышно своему помощнику:

   — Запри этих, конечно. Но выжди с часок. Неизвестно еще, с чего у них эта… реакция. У меня, может, тоже не хуже была бы, повяжи меня такая сочная бабенка.

   Мутило от одной мысли, что снова надо будет ловить на себе пошловатые взгляды и слушать сальные шуточки местного рыцарства. Нет, они-то шутили шепотом, не зная о том, что я, «спасибо» сильной волчьей крови, все слышу прекрасно, но мне от этого было не легче. Опять будут строить предположения на тему, как повезло тому, кто меня окучивает, и нашелся ли такой смельчак. Раздевать взглядами будут и пялиться на грудь. Гадко.

   А Афиноген не понимал моего недовольства. Он, конечно, ангел, белый и пушистый, но при этом еще и мужик. Поэтому он искренне был уверен в том, что повышенное мужское внимание должно льстить моему самолюбию.

   — Любая бы на твоем месте была в восторге и только носик бы заносчиво задирала, скрывая свои истинные чувства, — уверенно заявлял он, а я... А что я? Значит, я не любая. Значит, я вот такая вот неправильная.

   Я даже не отвечала ничего на его гнусные предположения. И на Зойке зло не срывала. За два дня пути мы с козой прямо сроднились, и я уже серьезно обдумывала вариант размещения ее в замке. Представляла себе выражение лица графа. И как Гамлет Лирикович выпучит глаза, когда я заявлюсь со своей питомицей. В общем, веселилась, как могла, отгоняя неприятные мысли об эфорате и Ивске, хотя до конечной цели оставалось всего километров пять.