Поговорим о дыхании. Дар, который мы не ценим - [85]
«Каждый человек, подобно луне, имеет свою неосвещенную сторону, которую он никому не показывает» — известный афоризм Марка Твена. А что, если игры с ограничением дыхания — моя темная сторона? Головой, упрятанной в латекс, я сканирую свое тело в поисках признака повышения углекислого газа в крови. Голова не кружится? Пальцы не немеют? Что это за жгучее покалывание между лопатками? Ах, это же перцовый пластырь, который утром наклеила от ломоты в спине. Я бы хотела что-нибудь почувствовать, какую-то эмоцию, хоть намек на экстаз, — всё-таки я нахожусь в БДСМ-студии в латексной маске… Но я, как размазня, сопя стою перед доминанткой. Может, маска недостаточно плотная? Через застежку проникает воздух? Или я слишком трепетно отношусь к своему дыханию, чтобы взять его под контроль? «Хочешь расстегнуть маску?» — спрашивает Стил. Я отрицательно повожу рукой. Она хихикает. Звучит забавно — словно подружка веселится в примерочной, когда ты натягиваешь несуразное платье. Она снова поворачивается к Питу. Еще немного терзает его пальцами. В последний раз сжимает горло. Ноги в мешке сучат. Когда позволяет ему вдохнуть, открывает мешок и хватает под гениталиями: «Выдохни сюда!» Опять приходят на ум занятия йогой. На санскрите эта поза называется мула-бандха — корневой замок. Не практикующий йогу знает ее и как «тазовое дно». Напрягая мышцы промежности, вы удерживаете энергию в теле. Или, цитируя индийского гуру Б. К. С. Айенгара: «Йог пытается таким образом достичь истинного источника творчества». Известно ли это Эмме Стил?
Она гладит Пита по лицу. «Медленно попрощайся с мешком, с маской, с передачей контроля, — освобождает его голову от латексной личины, расстегивает мешок для трупов. — Привет!» Ее голос преисполнен любви и нежности. Оба тихонько смеются. Пит мокрый от пота и гормонов, по щекам текут слезы. «Это так прекрасно, — говорит он едва слышно. — Так прекрасно отдать свое дыхание. Так расслабляет». Передышка не затягивается. «Сейчас будет больно», — предупреждает Стил. Она развязывает жгут на его гениталиях. Он стонет — на сей раз точно от боли. Через несколько минут он уже в состоянии держаться на ногах. Доминантка обнимает его. То, как эти двое смотрятся сейчас: радостно, интимно, глубоко погруженными в себя, — впечатляет меня куда сильнее, чем всё происходившее в последние шестьдесят минут. «Хочешь пить, да? — Она подает ему, присевшему на кровать, стакан воды. — Как ты? Хочешь мне что-то сказать?» Он отвечает: «Благодать. Как медитация. Только всегда немного с болью».
Пит исчезает в душе, Эмма Стил — в кухне. Она возвращается с блюдом сластей. Он — одетым. Оба в прекрасном настроении сидят рядышком на кровати и хрустят печеньем с начинкой «PRINCE», пока я задаю свои вопросы. «Как пристрастие к передаче контроля влияет на половую жизнь?» — «У меня часто возникает желание поиграть с дыханием, занимаюсь этим с другими, иногда сам с собой. Тридцать лет назад я признался своей тогдашней подружке, что практикую БДСМ. Поверьте, было так же трудно, как признаться, что ты гомик, гомосексуалист. Сегодня я живу нормально со своими партнершами». — «Люди вроде нас тогда считались извращенцами», — вставляет Эмма Стил. Пит кивает: «Сейчас это почти что мейнстрим». Я продолжаю спрашивать: «Во время ограничения воздуха вы достигаете оргазма?» Стил заверяет: «Само собой. Некоторых объектов мне даже не надо касаться. Сегодня вот было так интенсивно, что я отказалась от дополнительной стимуляции». Пит кивает: «Раньше я искал в экспериментах с дыханием сексуальное удовлетворение. Сейчас этот аспект уже не играет первостепенной роли. Я наслаждаюсь умением дышать под Эммой, подчиняться ее руководству. Для меня дыхание превращается в нечто материальное. В большинстве культур "пневма" или "спиритус" означают не только дыхание, но и дух, нечто нематериальное: "Дух, как ветер, веет где хочет", — сказано в Библии. Для меня же дыхание — это то, что соединяет тело и дух. При ограничении дыхания чувствуешь их как единое целое». Пит может задерживать дыхание на три минуты — это выше среднего. Когда он «погружается», Стил внимательно следит за ним: «Я считаю его вдохи и во время пауз не дышу вместе с ним. Конечно, стопроцентной гарантии нет, ведь функционирование легких зависит от того, в какой ты сегодня форме. Но мы знакомы так давно, что я знаю, сколько он выдержит». Тут я не могла не возразить: «Разве можно различить наслаждение и несчастный случай, когда человек упакован в мешок под двумя масками?» Стил улыбается: «По тому, насколько сильно он трепыхается или как затихает; я прерываю сессию в последний момент». — «А оказывать первую помощь вы умеете?» — «Это должен уметь каждый, практикующий БДСМ». — «Я чувствую, что она всё время со мной, а не блуждает мыслями где-нибудь, — добавляет Пит. — Сегодня было просто гениально. Я чувствовал себя в мешке как в коконе. Становился всё более податливым, душой и телом превращался в себя обновленного». — «И сердцебиение не участилось?» — удивляюсь я. «Один раз я чуть не поддался панике, когда вторая маска сначала не встала на место. А так я всегда был в себе, всегда с ней. Такое умиротворение, что не хотелось вообще возвращаться… Мне не хочется об этом говорить. — Он надолго умолкает, а потом едва слышно добавляет: — Казалось, я могу навсегда ускользнуть».
