Поговорим о дыхании. Дар, который мы не ценим - [30]

Я спускаюсь: левой, правой, левой, правой, — сбоку от мишеней. Снег уже не так сопротивляется. Теперь движение свершается как бы само собой. Со стороны это, должно быть, выглядит неуклюже, но мне видится вполне элегантным. «Пых-пых» — попадают в мишень пули других участников. Звук из спагетти-вестернов. Лыжник в ядовито-зеленой куртке (модель Сочи-2014) скользит навстречу. Фриц Фишер. Бороды уже нет, но фигура та же, что и в Сараево-1984, когда он получил свою первую олимпийскую медаль. «Здорово, что все вы здесь! — бывший тренер национальной команды пожимает руки, хлопает по плечу. Хороший способ расслабить напряженных новичков. — Давайте повальсируем!» Его улыбка — словно мартовское солнце. И то, как он бодро раскачивается на лыжах, заразительно. Вся группа вторит ему. «Вжик!» — и его лыжи уже скользят к следующей группе. А для нас шутки кончены. К оружию!

Теоретически смертельному. Но для новичков вроде меня это несущественно перед лицом более насущных проблем: «как элегантно принять позу ноги врозь на снежной наледи, не ободрав себе бедра?» или «как потом встать, не запутавшись в лыжах?». Именно для этого существует инструкция по обращению с оружием — и шесть сотрудников, имеющих разрешение на право носить и использовать оружие. Они вовремя предотвращают любое неосторожное движение начинающих. Наконец подходит моя очередь устроиться на мате. Я раздвигаю ноги на манер куска пиццы — это я высмотрела по телевизору. Нимало не впечатленный моим ловким маневром помощник, привстав на колено, протягивает мелкокалиберную винтовку. Какая-то несуразная, красно-оранжевая, она смахивает на игрушечную «Playmobil». По весу тоже игрушка! Я запираю затвор. «Клак» — входит патрон. Винтовка заряжена и взята на изготовку. Пятьдесят метров до мишеней. По телевизору они выглядели как смайлики: попал — и глаз подмигнул. Я делаю выдох и задерживаю дыхание. Сопротивление спуска составляет пятьсот граммов — хорошая порция свиного жаркого. Я тыкаю пальцем по жаркому — хлоп! Кружок становится белым. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Пять попаданий. Эх, видел бы Фриц Фишер! Или пусть кто-нибудь расскажет ему. Такой природный талант в его лагере!

Однако помощник без всяких комментариев забирает у меня винтовку, заряжает еще пять патронов и отдает. Такое равнодушие несколько смущает, и мишень уже не так радостно подмигивает. Хлоп. Хлоп. Мимо. Хлоп. Хлоп. Ну, всё-таки четыре из пяти. «А теперь при полной нагрузке», — бесстрастно возвещает «надзиратель». Профессиональные биатлонисты не выходят на стрельбище расслабленными, как после отпуска. «Давай-ка пробеги кружок, а потом выбери мат и стреляй!» Я мчусь как заполошная вокруг стрельбища и падаю на ближайший мат, вроде Роджера Мура в «Шпионе, который меня любил». Мое бешено колотящееся сердце удается усмирить долгим выдохом. Но… винтовка совсем другая. Рукоять кажется вдвое длиннее. «Мужская версия», — коротко поясняет помощник. Где же, черт возьми, этот диск? Я пытаюсь перехватить винтовку, нечаянно нажимаю на спусковой крючок. «Пиу». «О!» — вырывается у меня. «О!» — разочарованно восклицает помощник рядом. Нехорошо. И следующие выстрелы «нехорошо». Хорошо только, что Фриц Фишер этого не видел.

Будь я кюдоистом, приняла бы свои выстрелы равнодушно. Хотя и в соревнованиях по биатлону стрелки должны отрешаться от эмоций. Если, лежа на брюхе в снегу, думать о медалях или о штрафных очках, точно промахнешься. Такое чаще всего происходит на последнем круге. Лучшие из лучших теряют самообладание на финише. «Я знал: вот она, победа! Но и: не теряй бдительности!» — вспоминает в своем интервью француз Венсан Дефран о гонке на 12,5 км на Олимпиаде 2006 года в Турине, одной из самых захватывающих в истории биатлона. На последнем круге он шел «ноздря в ноздрю» с пятикратным чемпионом, звездой биатлона Уле-Эйнаром Бьёрндаленом — и в эйфории чуть не споткнулся. Но снова обрел равновесие, сконцентрировался и — на последней стометровке повторяя про себя «давай-давай!» — выиграл золото.

Во время следующего перерыва я обращаюсь к Фрицу Фишеру за советом. «Представь себе: ты поднимаешь ящик с минералкой. И как дышишь? Ясное дело, затаиваешь дыхание. На подходе к стрельбищу… — Фриц Фишер пыхтит, будто только что преодолел километры, — …беру мишень на прицел, кладу палец на спусковой крючок, чуток вдыхаю, задерживаю дыхание, корректирую и нажимаю. И неважно, на вдохе или выдохе, но палец должен уже лежать на предохранителе, а живот не двигаться. Иначе промажешь». Я дотошно выспрашиваю, как биатлонисты учатся держать контроль над дыханием. «Есть разные возможности, — говорит Фишер. — Отстреливаешь все пять на задержке дыхания, делаешь перед отстрелом отжимания или двадцать бёрпи. Да любая интервальная тренировка подходит. Я годами бегаю на Раушберг, нашу "домашнюю" вершину. Тридцать шесть минут — непобитый рекорд». Высота горы Раушберг составляет 1654 метра. Подготовленные путешественники поднимаются на нее за три часа.

Легкие Фишера, без сомнения, всё еще в идеальной форме. «Само собой, фитнес и всё такое, конечно, важны. Все ведущие биатлонисты поддерживают физическую форму. Но для победы не менее важен склад ума». Что из этого следует? Будь готов надрываться до изнеможения, при этом концентрируясь на происходящем, и радуйся всем выпавшим на твою долю невзгодам. «Каждое состязание подвигает перешагнуть границы собственных возможностей. Воспринимайте это не как стресс, а как радость», — улыбается Фишер. Общаясь с ним, проникаешься истинной радостью. Даже теперь, когда за медали борются другие, он не изменяет своему любимому спорту. Спрашиваю, как он относится к медитации и прочим дыхательным техникам вроде йоги. «Я боюсь летать. Когда сижу в этой "трубе", невольно думаю о падении. Поэтому концентрируюсь на дыхании и подавляю все негативные мысли, — отвечает Фишер. — Выдохните в полную силу — и страх пройдет. Ничего необычного нет в стрессовой ситуации на стрельбище. Для любого человека это часть повседневной жизни. Вот вам надо успеть на важное собрание, но вы застряли в пробке. Биатлон учит выдержке в подобных ситуациях. Скажу: для меня этот вид спорта — школа жизни».