Поговори со мной… - [21]

Однажды я несколько опрометчиво доверил Бою для этой процедуры руку. Он ее внимательно осмотрел и обнаружил болячку. Сначала аккуратно попробовал ее сковырнуть ногтем. Так деликатно, что у меня не возникло никаких опасений. Но болячка сидела прочно. И тут в ход пошли зубы. Почувствовав боль, я резко попытался ее отдернуть. Не тут-то было! Бой посмотрел на меня довольно сердито, а руку прихватил еще крепче. Я показал Бою зубы и зарычал на него. Он в ответ понимающе «ухнул», и вместо зубов в ход пошел язык. Но потом опять грязный ноготь! Я понял, что лучше не сопротивляться, и полностью доверился «доктору». В конце концов он ее отгрыз! Затем болячка с причмокиванием и удовлетворительным уханьем была съедена, моя рука отпущена на свободу а взамен Бой мне предложил то же самое сделать с его болячкой! Свой авторитет я не уронил.

Как я уже говорил, возле вольера шимпанзе всегда собиралось много народа, особенно в выходные. А некоторые посетители приходили к ним регулярно. Среди них я заприметил странного молодого человека по имени Федор. По его лицу было видно, что он умственно отсталый. Из-за своего недуга он никогда не учился и не работал, зато часто мог посещать зоопарк. Кассиры на проходной его хорошо знали и пускали без билета. Федор больше всех любил шимпанзе и всегда приносил им гостинцы – два яблока.

Во время обеденного обхода Федор часто увязывался за мной и, несмотря на свою отсталость и косноязычие, очень любил слушать про всех животных. К именам живых существ непременно добавлял окончание «-ка» – Бойка, Катька, Потапка и всех их хорошо помнил. Очень любил, когда служители с ним здоровались за руку, и всегда улыбался. Летом ходил босиком по раскаленному асфальту, и, кажется, это ему не доставляло никаких неудобств. Утром он являлся всегда в чистой белой рубашке, застегнутой на все пуговицы, и в темных теплых шароварах. Но выходил из зоопарка изгвазданный с ног до головы, и почему-то рубашка становилась буквально черная, а штаны, покрытые толстым слоем пыли, светлели.

Так вот этот самый Федор где-то раздобыл кусок резинового шланга, ну, может, с метр длиной, и подарил его Бою. Тот разгуливал со шлангом по клетке с очень гордым видом, почти как полицейский с дубинкой, и периодически изо всей силы стегал по цементному полу. Похоже, ему очень нравился звук. Федор после каждого удара весело аплодировал Бою, смеялся и даже приседал от удовольствия. Когда звук получался особенно громкий и смачный, Бой удовлетворенно забирался на верхний ярус клетки и там пел, а Федор ему подпевал. Текст оставался один и тот же: буква «У» – менялся только мотив. В общем-то и нота была все время одна и та же, но интонация разная. У обоих. Потому и песня. Я стоял рядом и наблюдал.

Шланг между тем пару раз прошелся и по Катиной спине. Сделано это было совсем не по злобе, мимоходом. Чувствовалось, что Кате не столько больно, сколько обидно, но жаловалась она на всякий случай по-настоящему. Федор очень испугался, ему стало жалко Катю, и он попросил меня забрать шланг.

Нарвав яблоневых веток с листьями, я пошел к Бою меняться. Он сразу понял, что мне нужен шланг, всячески его оберегал и меняться никак не хотел. Тогда я положил ветки на таком расстоянии, чтоб он смог дотянуться только шлангом и отошел. Бой ловко отыграл одну ветку, а я промахнулся.

Тогда я положил ветки подальше от Боя, а сам сел поближе. На этот раз Бой пытался шлангом зацепить сразу две оставшиеся ветки, чтобы схватить их одним махом. На какую-то секунду ему пришлось шланг отпустить. Я воспользовался его оплошностью и вцепился в шланг. Но Бой, естественно, не терял бдительности, сразу прихватил другой конец. Мы с ним уперлись с разных сторон в ограду и начали тянуть, каждый на себя.

За этим «шоу», кроме Федора, следило много народу – день выдался воскресный. Мне не хватило времени ухватиться как следует. Почувствовав, что Боя не перетянуть, я решил над ним пошутить и резко отпустил шланг.

Так как он тянул честно, то улетел кувырком к противоположной стене.

Зрители в восторге, а особенно Катя – сидит наверху, хлопает в ладошки и орет во всю свою луженую глотку. Бой совсем не обиделся, похоже, новая игра ему тоже понравилась. Он подходит ко мне и как ни в чем не бывало протягивает шланг, будто мы с ним так каждый день играем – на, мол, попробуй, еще раз, я-то все равно оказался сильнее!

На этот раз мне удалось зацепить шланг покрепче. Ну, думаю, теперь-то ты меня не перетянешь.

Дружно тянем. Он со своей стороны, я – со своей.

Страсти накаляются до предела. Катя спускается вниз и начинает, ухая, пританцовывать, как девочка из группы поддержки команды. Среди посетителей нарастает гул. Громче всех болеет Федор. Всем интересно, кто окажется победителем.

Чувствую, что силы примерно равны, но у меня есть реальный шанс. И точно в тот момент, когда я делаю последний рывок, Бой неожиданно отпускает шланг!

Я настолько не был готов к такому повороту событий, что отлетел вверх тормашками до самой сетки, за которой дружным хохотом меня встретили посетители. Бой, топая и ударяя себя кулаками в грудь, совершает круг почета, который заканчивается танцем наподобие украіньського гопака и двумя-тремя шлепками по Катиной спине за то, что в первый раз не тому аплодировала.