Погоня за «оборотнем» - [29]

Слишком что, Хью?..

Глава 12

— Мисс Сейнт Майкл?

— Да.

— Извините, что я вас разбудила. Мы начинаем снижаться. Не будете так любезны поднять спинку кресла вертикально?

— Да, конечно. Я не спала. Не беспокойтесь.

— Позволите забрать вашу кофейную чашечку?

— Будьте любезны.

— Надеюсь, что полет был приятным.

— Несомненно.

Первый класс, для очень важных персон, прекрасное вино, свежесмолотый кофе, нежное филе, фильм с участием Джека Николсона, пуховая подушка, плед. Из иллюминатора открывался вид на сумеречный Лос-Анджелес, простиравшийся, как усыпанная блестками шаль. Разве это не приятно? Разве не заработала она всего этого? Восемь изнуряющих недель подготовки, переподготовки и перепереподготовки, по истечении которых она стала дипломированной обманщицей, хотя не настолько искусной, чтобы скрыть своего первоначального назначения от дочери. Ей достаточно было лишь спросить, куда направляют мать.

— Значит, в Калифорнию? — спросила Кэрри.

— Забудь, что я тебе это говорила. Позвоню при возможности, но не знаю, когда она появится.

— Ты как папа.

— Как папа…

— Папу убили.

— Я буду осторожной.

— Ты этим делом будешь и дальше заниматься? Я хочу сказать, после того, как найдешь мужчину, убившего нашего папу?

Сюзан почти проговорилась, что это была женщина, а не мужчина.

— Мне нужно платить за аренду.

— А ты не могла бы платить за аренду, работая в Отделе исследований?

Трогательная забота.

— Дело не только в этом, Кэрри: просто работать в Отделе исследований — это просто работать там и ничего более. В стране идет война и плохие ребята могут одержать верх. Ты должна понять, что мое участие в этой войне необходимо.

— Тихое помешательство, — сказала Кэрри. — Папа повторял постоянно, что люди находятся всю жизнь в состоянии тихого помешательства…

Это сказал не папа. Тору это сказал.

— … и они всегда находят способ завестись или учатся быть безразличными и становятся такими. Поэтому есть ли в этом разница на самом деле?

— Папа говорил, что в этом нет никакой разницы?

— Нет, но…

— Он проводил между этим грань. Он ничего не мог поделать с теми, кто хочет завестись или отключиться от всего, но он делал все возможное, чтобы у тех, кто хотел их эксплуатировать, ничего не получилось.

Боже, что за бред. И все же это была чистая правда. Как правда могла стать поразительно недосказанной?

— Теперь ты не сможешь говорить о своей работе так же, как и папа. Тебя огорчало, что он никогда не говорил о работе.

— А тебя?

— Не знаю. Наверное.

— Работа папы смущала тебя в кругу твоих друзей?

— Немного. Я хочу сказать, что они не то, чтобы наркоманы там или что-нибудь еще, но…

— Но они с подозрением относятся к представителям власти.

— Да.

— А ты?

— Не знаю. Наверно, да.

— Нет ничего плохого в здоровом скептицизме, Кэр, если он основывается на хорошей информации.

— Как это понять?

— Это значит, что недостаточно видеть ценник на вещи. Следует знать ее подлинную цену, — кто-то, Оскар Уайльд, что ли, сказал это.

— Дедушка говорил, что твоя подготовка прошла намного быстрее, чем это ожидалось.

— Основная подготовка прошла раньше. Сейчас я проходила переподготовку.

— Он гордится тобой.

— Да. Думаю, что гордится.

— Он сказал, что ты убьешь этого сукина сына. Мне он этого не говорил, — грубых выражений он при мне не употребляет, — он сказал так по телефону одному из своих друзей.

— Надеюсь, что мне не придется никого убивать.

— Но у тебя же есть пистолет?

— Да, пистолет у меня есть.

— Папа всегда говорил, что проблема с оружием заключается в том, что люди, его имеющие, хотят не просто обладать им, но и употреблять его в дело.

— Он имел в виду тех, кто не проходил специальную подготовку.

— А если ты найдешь убийцу папы, ты его убьешь?

— Ты ведь часто смотришь телевизор, Кэр. Я зачитаю ему его права. — После того, как выцарапаю ей глаза.

— Ты могла бы сказать, что была вынуждена застрелить его потому, что он пытался убить тебя. Кто узнал бы?

— Ты бы так сделала?

— Не знаю. Может быть.

— Не осуждай меня, если я так не поступлю, Кэр.

— Ты бывала в Калифорнии?

— Забудь, что я тебе это говорила.

— Я забыла, а ты?

А она вдруг вернулась назад в те годы. Сюзан была тогда худой и бледной девочкой, ошеломленной ярким солнцем и теплом, от которого она ослабила контроль над собой.

— Да.

— Почему же ты тогда задумалась?

Потому что это было той частью памяти, которая просто так не стиралась.

— Это было очень давно.

— Это было во время отпуска?

Что-то вроде паломничества.

— Нет.

— Мам?

— Что?

— Ты туда с дружком ездила, так?

— Да, с другом.

— С дружком. Ты с ним встречалась до того, как познакомилась с папой?

— Да.

— Он был красивый?

Красивый? Ей даже и в голову не приходило употребить это слово. Оно не подходило к человеку в инвалидной коляске.

— Да.

— Как его звали?

— Джо.

— А фамилия?

— Кук. Джо Кук. Это был парень, которого я знала по колледжу. Он в нем учился. Он околачивался около кампуса, и я с ним как бы гуляла.

— Что ты имеешь в виду под «как бы»? — хихикнула Кэрри.

— Он был в инвалидной коляске.

— А-а-а.

— Его ранили во Вьетнаме, и я совсем не хочу больше о нем говорить.

— Ясно, — ответила Кэрри.

— Ну, вот и хорошо.

Через некоторое время Кэрри снова задала вопрос: