Погоня - [42]
— Ну вот! — с досадой проговорил он. — Мы с Артем-кой старались, горячее им тащили, всю деревню из-за этого термоса на ноги подняли, а им не надо!
Кажется, он хотел прибавить что-то покрепче, но удержался, молча вышел наружу и вскоре оттуда донесся сердитый стук молотка. Вернулся он часа через два и, обнаружив еду нетронутой, совсем помрачнел.
— Ты почему не ешь?! — приступил он ко мне.
— Не хочу.
— А ты через «не хочу»!
— Послушай, — проговорил я как можно мягче, — я благодарен тебе за все, мне жаль, что причиняю столько хлопот, мне совсем не хочется быть невежливым, но, пожалуйста, нельзя ли сейчас оставить меня в покое?
Он обиделся еще больше.
— А ты? — повернулся он к Насте.
— Я пообедаю, — пролепетала она. — Честное слово. Вечером...
— Да ты умрешь до вечера! — предрек он. — Ты на себя погляди — в чем душа держится?
Настя лишь виновато хлопала глазами. Отец Климент опустился на ящик и в упор посмотрел мне в лицо.
— Значит, ты голодовку объявил? — обвинительным тоном сказал он.
Я не ответил.
— Я к тебе обращаюсь.
— Я не хочу, — повторил я устало.
— Врешь, — отрезал отец Климент. — Ты что-то другое задумал! Я же вижу.
Я снова не ответил.
— Ты часом не помирать собрался, а? Извести себя решил? — допытывался он. — Да ты не стесняйся, честно говори. Мне можно — я ж монах. Жить надоело? Плохо тут, да? Ну давай ступай себе с Богом. Дело хорошее. Мы тебя и исповедуем здесь, и причастим. Вот только девчонку ты зачем мучаешь? Или ты ее за собой решил затянуть? Она вон, бедная, на тебя глядя, тоже голодает.
— Я не голодаю! — запротестовала Настя.
— Бегает за ним, переживает, — продолжал отец Климент, будто не слыша, — а ему плевать. Ему на всех плевать, он только о себе и заботится. Эгоист. Разлегся с дырявой башкой, ручки сложил и в потолок уставился. Вроде как он уже не жилец. Фарисей — вот ты кто. Наглец! Мухач, одно слово. Вышел, попрыгал два раунда — и спекся. Сдох. Ни к чему не способен: ни стерпеть, ни ударить. Обиделся на весь мир, что кто-то ему в глаз заехал и черепушку пробил. Мамочка, мне больно! Пожалей меня! Ты, кстати, удавиться не думал? А почему нет? Давай, удавись, как Иуда.
— Перестаньте! — воскликнула Настя. — Что вы такое говорите?!
— Молчи, — цыкнул на нее отец Климент. — Глянь на него! Вылитый Иуда! И бровь разбитая.
— Зашитая, — поправил я, еле сдерживаясь. — Ты сам зашил.
— Он не Иуда! — твердила Настя.
— Иуда, Иуда, — заверил отец Климент. — Иуда тоже гордый был. Гордые они только о себе и думают. А после в петлю лезут.
— А вы сами кто? — беспомощно упрекнула его Настя. — Напали на больного человека!
— А я как Антоний Великий, — скромно ответил отец Климент. — То есть я, конечно, себя с ним не ровняю, — поправился он. — Он великий святой, а я грешник, ленивый, нерадивый, прекословный, окаянный, вор, пьяница, стяжатель, блудник, прелюбодей, малакия... все в таком роде. Короче, есть у меня недостатки, я не отрицаю, но я со святого Антония пример беру. Я с демонами воюю. Знаешь, как они его метелили? Он на утро иной раз встать не мог — весь в синяках, в кровищи. Ты прочитай его житие, сама убедишься. А все одно бился. Так и я стараюсь. Их много, я один. Окружат меня, зажмут в углу и давай месить! В печень, в голову, в голову, в печень! Раз — по корпусу и обратно — в голову. Со всех сторон, спасу нет! А я перекрываюсь, блоки ставлю и терплю. На каждый удар выдыхаю и повторяю про себя: «Господи, помилуй мя грешного! Господи, не остави мене! Господи, не введи мене в напасть! Дай сил не упасть. Мне только до гонга продержаться. А уж после перерыва я их по одному переловлю и рвать буду!»
— Какой ты смиренный, — похвалил я.
Эта реплика почему-то совсем рассердила отца Климента. Он взвился.
— Не будь я монахом, знаешь, что я с тобой бы сделал? Взял бы да выпорол, чтоб дурь из тебя вышла. Перед девчонкой героя из себя строить каждый может, а ты со мной пободайся! Что? Страшно? Эх, скажи спасибо, что позорить тебя не хочу.
— Спасибо, — сказал я.
— Оставьте его в покое! — повысила голос Настя.
Артемка, не вполне понимая, что происходит, переводил тревожный взгляд с отца Климента на Настю.
— Значит, так, — решил отец Климент. — Выбирай одно из двух: или ты садишься и ешь как человек, или я в тебя насильно эту картоху затолкаю!
— Отвяжись.
Отец Климент поднялся и угрожающе распрямился. Настя метнулась ему наперерез. Он сделал нетерпеливое движение, желая ее отстранить, но, не рассчитав своей силы, шибанул так, что она, потеряв равновесие, упала. И тут раздался пронзительный визг. Артемка, сидя на корточках, смотрел на них из угла расширенными глазами и верещал, как раненный зверек. Отец Климент перепугался:
— Артемка, да ты что? Я ж нечаянно, братишка. Я не хотел ей больно делать. Настена, не зашиблась? Ты прости, родная! Скажи ему! Я ж ее тоже люблю, братишка. Ты не так понял.
Он шагнул к Артемке, но тот на четвереньках быстро подбежал к Насте, обхватил ее обеими руками, зарылся лицом в ее колени и разрыдался. Отец Климент совсем переполошился.
— Артемка, — взывал он в отчаянии. — Братишка, да что на тебя нашло?
— Все хорошо, — уговаривала Настя мальчика, гладя его по голове. — Мне совсем не больно, мы же просто играли.
Захватывающий остросюжетный роман «Укротитель кроликов» — первый из трилогии Кирилла Шелестова «Губернские тайны».Череда убийств бизнесменов и криминальных авторитетов, хитросплетение политических интриг правящей верхушки, бесшабашные оргии новых русских, их быт и обычаи, — все это описывается автором с блестящим остроумием и несомненным знанием тайных пружин, тщательно скрываемых от посторонних глаз.Непредсказуемые повороты сюжета и сенсационные разоблачения делают романы Кирилла Шелестова подлинным шедевром детективного жанра и заставляют читать их на одном дыхании.Автор, скрывающий свое имя под псевдонимом, сам прошел путь, ведущий к вершинам богатства и власти, участвовал в политических баталиях и переделах собственности.
У каждого из героев этого романа уже есть миллион долларов. И даже не один. Бизнесмены, политики, чиновники и бандиты - кажется, что может быть более чуждым и отталкивающим. Но Кирилл Шелестов - и это, видимо, сила настоящего таланта - заставляет нас любить их, уважать и сопереживать...
Повседневная жизнь и любовные страсти преуспевающих бизнесменов, политиков и бандитов, хитросплетение политических интриг правящей верхушки, бесшабашные оргии новых русских, их быт и обычаи, — все это описывается Кириллом Шелестовым с блестящим остроумием и несомненным знанием тайных пружин, тщательно скрываемых от посторонних глаз. Изображаемая им закулисная жизнь новой элиты России поражает точностью деталей и убийственным сарказмом...
Являясь самостоятельным произведением, новая книга Кирилла Шелестова продолжает историю, начавшуюся в романе «Укротитель кроликов», увлекая читателя стремительными поворотами сюжета, живописностью знакомых образов и все тем же убийственным сарказмом. В отличие от предыдущих романов — «Укротитель кроликов», «Пасьянс на красной масти», «Жажда смерти» — действие перемещается в Москву и на авансцену выходят новые, но хорошо знакомые нам из новейшей истории России персонажи. Автор в очередной раз заставляет поверить: честь, любовь, преданность, просто человеческое отношение друг к другу прорастают даже сквозь бетон нашей сегодняшней жизни «по понятиям».
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.