Погонщица единорогов - [64]

– Мишка, ты – засранец, – сказала Ксюха. – Неужели так трудно было сразу признаться, что ты купил парные кольца? Может, хоть теперь перестанешь изображать кобеля на свободных хлебах и покажешь всем, что у тебя есть жена?

– Перестану, покажу. – Я приподнялся, прислушиваясь к ощущениям: голова не кружилась, горло не болело, осталась только лёгкая слабость. – Пошли прогуляемся. Свежим воздухом подышим.

– Меня вообще-то пустили на условиях, что я – никуда, ни ногой. И вообще, как мышка.

– А мы и будем, как две мышки.

После этого две большие «мышки», тихо хихикая и спотыкаясь на тёмных ступенях, прошуршали в больничный садик, едва не утонули в луже, спрятавшейся под ковром листьев, и ещё долго бродили по аллеям, любуясь полной луной и яркими звёздами в обрамлении клочьев медленно ползущих облаков. Потом «мыши» сели на лавку, и я осуществил своё странное желание. Впрочем, потемнели ли глаза Оксаны, не знаю, потому как она их плотно закрыла. Захотелось использовать лавку для совершенно неприличных целей, и я почти созрел для эдакого безумия, но вдруг заметил, что за оградой стоят двое и наблюдают за нами.

Двое. Старик и девушка. Знакомые лица. Чёрт! Стоило мне привстать, как наблюдатели исчезли, словно их и не бывало. А может, просто показалось?

– Что такое? – Оксана выглядела точно пьяная. – Мишка, ты с ума сошёл? Сколько нам лет? Я же чуть не легла прямо здесь, на лавке. Вот была бы хохма!

Мы ещё немного поговорили, ещё немного поцеловались, а потом я заставил жену вызвать такси и лично посадил её в салон автомобиля, взяв обещание, что она позвонит сразу, как доберётся домой.

Стоило вернуться в палату, как навалилась ужасная сонливость. Однако я всё-таки выдержал и дождался Ксюхиного звонка. Жена вернулась без приключений и уже ставила чайник, готовясь к вечернему чаепитию. Мы снова договорились, что если всё будет хорошо, то завтра я вернусь домой. Потом супруга немного помолчала и тихо сказала:

– Мишка, я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю.

Давно мы такое друг другу не говорили. В душе словно поселилось нечто сладкое, розовое и мягкое, как плюшевый медвежонок.

С этим я и уснул.

Здесь

Последнее время все мои пробуждения оказывались связаны с неким экстримом, типа ударов по физиономии и прочим насилием. Поэтому нынешнее просто поражало спокойствием. Я лежал на чём-то упругом, что пахло полем и солнцем, и ощущал приятное тепло. А негромкое потрескивание очень напоминало поездки в лес или на шашлыки за город.

Я приоткрыл глаза, покосился и обнаружил, что слева действительно горит большой костёр. За ним, точно непроницаемая стена, поднималась тьма. Однако, если посмотреть вверх, то становились заметны верхушки высоких деревьев на фоне звёздного неба. Значит – лес или что-то подобное.

Никто не нападал, не бил и не кричал. Значит, глаза можно открыть и шире. Над костром повисла толстая палка, опирающаяся на пару рогатин. На палке висел большой булькающий котёл. А над этой закопчённой посудиной колдовал давешний старик. Он медленно помешивал варево ложкой с длинной деревянной ручкой, а свободной рукой пощипывал свою бородёнку.

Чуть дальше, на самой границе света и мрака, лежало нечто, очень напоминающее большой серый камень. Когда «камень» сонно лягнул воздух копытом, я понял, что вижу ослика. Странно, всегда думал, что они спят стоя.

– Проснулся? – квакнул дед, не отвлекаясь от занятия. – Давно пора. Сейчас перекусим – и в путь.

– Ночь на дворе. – Я поднялся и потёр ноющий лоб. Ни хрена мне шишку набили! – Ты зачем меня ударил, гад?

Дед гулко расхохотался. Как сыч в ночи – пришла в голову дурацкая мысль. Впрочем, по какой-то причине я не ощущал злости на обидчика. Да и он наверняка прямо сейчас придумает сто тысяч объяснений, почему меня просто необходимо бить по голове.

Старик достал ложку и долго дул на неё. Потом попробовал и расплылся в широкой улыбке. Посмотрел на меня и мотнул головой.

– Иди-ка сюда, Михаил. Помоги снять эту тяжеленность.

– А ты ему прикажи спрыгнуть, – посоветовал я, но поднялся. – Ты же вроде какой-то чародей у местных.

– Сам догадался или Виктория подсказала?

Котёл оказался не таким тяжёлым, как я опасался.

– Вот только проклятущая штука напрочь отказывается подчиняться. Даже закипала, мерзость, как-то неохотно. Ну вот и славно, теперь будем трапезничать.

Я хотел было сказать, что не голоден, однако, вдохнув аромат коричневого варева, пахнущего грибами и какими-то специями, ощутил в животе настоящую бездну. И она требовала срочно её заполнить. Точно понимая это, старикан принялся насмешливо кудахтать. И хихикал всё время, пока мы устанавливали котёл в специальную ямку, вырытую в земле. Потом мне сунули огромную ложку, больше напоминающую средней величины половник. Я постоянно проливал её содержимое, пытаясь ухватить побольше, обжигался и тихо матерился. Понятное дело, о вопросах мы на некоторое время позабыли.

Как выяснилось, глаза жаждали сожрать много больше, чем могло осилить блаженно бурчащее брюхо. Последние пару-тройку ложек я запихивал едва не через силу, и они определённо оказались лишними. Но при всех наших со стариком стараниях нам удалось опорожнить котёл едва ли на пятую часть. Посмотрев на меня, дед весело подмигнул и спрятал ложку куда-то в складки своего плаща. Потом накрыл котёл большой деревянной крышкой и набросил сверху кусок лохматой шкуры.